Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мамин оглядел место боя. Семен уверенно и крепко заломил левую руку бойца за спину. Лиза проворно влезла в кузов, порылась там, и, выглянув из-за борта, крикнула:
– Сема, держи.
На спину бойцу упал кожаный ремешок.
– Молодец, девчонка. Не растерялась, – произнес Мамин.
Щеки у девушки были пунцовыми, маленькая грудь бешено вздымалась.
На мостовой у машины извивались два тела. Один в позе эмбриона, держась за живот. Второй, сжимая руками горло, переворачивался вправо-влево и орошал камни алой кровью, которая пробивалась толчками через его пальцы. Оба мычали, но негромко.
Когда подъехал милицейский ГАЗик с рядовыми в белых рубашках, синих галифе и лейтенант, спрыгнув с подножки, подбежал к застывшему Мамину, боец с ранением в горло уже не двигался. Семен ловко связал своего подопечного. Раненного в живот положили в кузов милицейского ГАЗика под охраной рядового. Лейтенант задавал вопросы. Мамин что-то отвечал. Все было как в тумане. На выстрелы не сбежалась толпа. Сотрудники оперативно очистили место преступления. Как установил лейтенант, который первым делом расстегнул воротник раненного бойца и представил изумленной публике овальный жетон с выбитым номером 52. Ниже была надпись Fp. Nr. 07578. Жетон имел две одинаковые половины. Надпись дублировалась, а посередине проходила линия, позволявшая разломить жетон пополам.
– Диверсанты, – заключил лейтенант.
– Бранденбург-800, – подумал Мамин.
Когда Мамин с лейтенантом подошли к мотоциклу, обнаружилось, что в коляске аккуратно сложены три «мосинки». Бойцы оказались весьма самоуверенными, оставив стрелковое оружие, и, вознамерившись ликвидировать троицу у ГАЗика голыми руками. Это и спасло, понял Мамин.
Возле мотоцикла лежало тело майора. На груди виднелась маленькая черная дырочка.
Лейтенант переписал данные из личных документов всех троих. Взял три кратких объяснения. Осмотрел наган Мамина. Выяснилось, что при первом выстреле произошла осечка. Вообще, лейтенант вел себя крайне профессионально. Не прошло и часа, как троицу отпустили.
Лизу высадили через квартал, Мамин еще раз пообещал отдать сверток по назначению и они со Стебунцовым поехали в крепость.
По дороге Мамин обреченно опустил голову на грудь. Его донимали печальные мысли. Он думал о том, что нарушил данную когда-то самому себе клятву: больше не убивать. Еще тогда, когда попал в Брест из-за убийства. Теперь, оказавшись в Бресте сорок первого года, вновь совершил преступление. Что за чертовщина?!
***
2011 год, Санкт-Петербург, май.
Жизнь прекрасна! До «госов» оставалась какая-то пара месяцев. Впереди – учеба в адъюнктуре. Любимое дело! Любимая девушка! Жизнь прекрасна!
Мамин пересекал тонущий в листве Михайловский парк. Волнующее, набухшее весенней свежестью зеленое море колыхалось от невского бриза. Все вокруг жило и оживало после долгой зимы. На ветвях восседали тысячи птиц, переговариваясь на своем птичьем языке. Повылазили из норок белки, в надежде получить от прохожего дармовых орешков. Алексей шел по дорожке, усыпанной помаранчевым мелким гравием. По обеим сторонам расстилался сочный ковер народившейся травы. Сегодня Алексею все нравилось. От всего он был счастлив, всему радовался. Его Ирина, с которой он встречался уже год, позавчера познакомила его с родителями. Милые, приветливые люди, сразу приняли Алексея. Все шло хорошо. Больше, чем хорошо!
В кармане тренькнула смска. На табло мобильного высветилось «Санчес». Алексей, не снижая шага, спокойно открыл сообщение.
«Лемыч, Ира повесилась. Едь на Ваську. Я в метро.»
Лемыч – это прозвище Алексея, Васька – Васильевский остров, метро – станция Приморская, где живет Ира. То есть жила.
Ира была изнасилована двумя таджиками. Она возвращалась домой с фитнеса. Затащили на стройку, где стоял их гастарбайтерский вагончик. Тупо, примитивно совершили насилие. Они даже не скрывали следов преступления, не пытались прятаться. Прямо в вагончике все и сотворили. Ира пришла домой, закрепила петлю из пояса и…
А потом пошли месяцы. Нет, таджиков взяли в этот же день. Закрыли в СИЗО. Следствие шло медленно. Что-то там не срасталось. В итоге, в августе суд «именем российской федерации» дал обоим условные сроки. Понапутали следаки с операми при сборе и фиксации доказательств.
Алексей все это время не жил. Сдал госы, получил диплом, но не жил. Он не общался с родителями Иры. Не мог. Не ходил к ней на могилу. Не мог. Просто ходил опустошенный, раздавленный. Санчес перевез его к себе в общагу. Не отходил ни на минуту.
После оглашения приговора Алексей с помощью Санчеса вызнал, где обитают эти двое. Они, по-прежнему, не особо заморачиваясь, работали на стройке. Только в вагончик переехали другой, но на той же территории.
Наступил сентябрь. У Санчеса образовались дела. Алексей должен был проходить переаттестацию в полицию. Но написал рапорт на увольнение.
Однажды, он пришел в общагу, где ему еще позволяли жить, поздно. Не раздеваясь, лег на кровать. Санчес сразу все понял. Он за ночь разработал целый план. Отыскал знакомых и средства для воплощения его. Рано утром Мамин сидел в купе поезда, убегавшего от восходящего на востоке солнца. Конечным пунктом Санчес определил Алексею город Брест.
В утренней сводке по Петроградскому району прошла информации о возгорании строительного вагончика. При осмотре обнаружены два мужских трупа. Следов поджога не установлено. Размозженные головы эксперт-медик не заметил, благодаря связям Санчеса. А рукоятка молотка, на котором были следы пальцев рук Алексея, сгорела в огне.
***
20 июня 1941 года, Брестская крепость.
ГАЗ был остановлен перед Трехарочными воротами. Из истории Мамин знал, что эти ворота назывались и Брестскими, и Северными, и Штабными. К кабине подошел усатый мужчина средних лет. На вороте топорщились петлицы в виде алого параллелограмма, окантованного с трех сторон черной полосой. На петлицах четыре треугольника из красной меди, покрытых прозрачной эмалью.
– О, пила идет, – пробурчал недовольно Семен.
Старшина, догадался Мамин. Пилой их прозвали за зубчатые треугольники на петлицах.
Дежурный старшина с красной повязкой на рукаве «КПП» осмотрел автомобиль, проверил документы и разрешил движение дальше. Крепость, в которую въезжал Мамин, представляла собой Кольцевую стену цитадели в виде кирпичной двухэтажной казармы. Естественными преградами являлись реки Западный Буг (с юго-запада) и Мухавец (юг и север). В кольцевой казарме размещался личный состав (это Мамин знал) и помещения назывались казематами. Под казематами находились складские помещения. С внешней стороны этого кольца еще одной преградой (уже сделанной руками человека) служил массивный земляной вал десятиметровой высоты, который являлся наружной стеной всей крепости. Земляной вал опоясывался рукавами рек Западного Буга и Мухавца, каналами и широкими рвами, заполненными водой.
