Мюрвет оторопела.

– Как это, Сеит? В одном и том же доме, на одной и той же кухне мы будем жить как две разные семьи?

– Прекрасно будем жить. У нас нет права нагружать твою мать и сестер.

Мюрвет попыталась убедить Сеита.

– Поверь, Сеит, если мама услышит, она очень обидится.

– Тогда и не говори маме.

– Но…

– Никаких «но», Мюрвет.

Когда муж назвал ее по имени, молодая женщина поняла, что он нервничает. Сеит продолжил:

– Отныне ты не возьмешь от матери ни тарелки съестного. Обойдемся своим маслом. Я не хочу, чтобы твоя мама еще и кормила нас. Твои сестры в поте лица крутятся на этой кухне. Их еда не пойдет в нашу кастрюлю. Ты понимаешь меня, Мурка?

– Я понимаю, Сеит. Как скажешь.

– Спасибо.

Поцеловав жену в щеку, Сеит пожелал ей спокойной ночи. Они закрыли глаза. Но оба не спали еще долгое время.

* * *

26 июля 1926 года Мюрвет родила второго ребенка: пухлую и здоровую девочку, которую назвали Шюкран.

Дом снова погряз в суматохе. Спокойные дни остались позади.

Сеит наблюдал эту суету, от которой он хотел бежать. Леман внезапно осталась на втором плане. И только один человек заметил ее состояние – родной отец. Сеит при каждом возвращении с работы, если не приходил очень поздно, и по выходным сажал Леман в коляску и вывозил на прогулку. Леман, в самых роскошных платьях и ботиночках, восседала среди подушек на ватном тюфячке и была счастлива гулять с отцом. Она очень любила отца. Она знала, что он любит ее, и чувствовала своим крохотным сердечком, что занимает главное место в его жизни. На протяжении всего пути она неустанно говорила и задавала вопросы. Сеит с восторгом наблюдал за маленькой дочкой. Большинство прохожих были убеждены, что этот шикарно одетый мужчина с темно-синими глазами и красивым ребенком в европейской коляске – иностранцы.

В один такой воскресный день Сеит с дочерью были на прогулке. Сеит хохотал над Леман, которая говорила, стараясь подражать взрослым. Он вовремя узнал двух людей, которые шли навстречу, и склонился над коляской. Но те также увидели его. Один спросил другого:

– Ради Аллаха, этот господин не наш ли разносчик Сеит-бей?

– Конечно, он! Здравствуйте, Сеит-бей!

Сеит вынужденно ответил:

– Здравствуйте, господа!

Затем, не оставляя им возможности завязать беседу, продолжил путь. Он чувствовал ужасную тяжесть. Через год-два Леман начнет все понимать. И они вновь встретятся с людьми, которые знают, какой работой он занимается. Он подумал о моменте, когда будет вынужден говорить с дочерью на эту тему, и почувствовал, что вспотел. Иметь отца, который разносит керосин по домам, – нет, это не сделает Леман счастливой. Необходимо найти другую работу.

Он остановил коляску и взял дочь на руки. Крепко обняв ее, он поцеловал макушку Леман.

– Твой папа бросит прежнее дело, Леманушка. Спокойно, не волнуйся, хорошо, Полуш моя? Твой папа заработает много денег в другом месте!

Леман лепетала:

– Господин Сюлю папа! Йемануш паппаа! Люблю тебя!

Она хотела по-своему отблагодарить его. Сеит растаял. После того воскресного дня Сеит постоянно искал работу.

Был конец августа. Погода стояла жаркая-прежаркая. Сеит с тоской встречал конец дня. Он уволился с прежнего места, и они уже потратили последние куруши его скромных сбережений. Он с надеждой обивал пороги отелей и кафе. В тот вечер он заглянул в ресторан Волкова. Знакомые лица в баре. Ему тут же помахали. Манол и Искендер позвали Сеита к своему столу. Спустя какое-то время к ним присоединились еще двое мужчин. Один из них, Демьян, был русским. Другой – крымчанин по имени Азиз. Демьян смотрел на Сеита так, будто хотел что-то вспомнить. Затем спросил:

– Мы не могли с вами где-то раньше встречаться? Вы тоже эваукировались с Врангелем?

– Нет, я приехал раньше.

– А до этого где были?

– Воевал в Карпатах.

Демьян стукнул кулаком по столу.

– Мы, должно быть, встречались на фронте.

И поднял бокал:

– Не горюйте, Эминов. Сейчас мы здесь. Ваше здоровье!

Когда разговоры дошли до работы, Сеита охватила еще большая тоска, так как в тот момент единственным безработным здесь был он. Искендер-бейзаде работал помощником фотографа. Манол – у Зеземского в русской аптеке на Таксиме. Сердце Сеита сжалось. Внезапно он вспомнил Шуру. Память воскресила то время, он вспомнил, как они встречались в дверях аптеки, как долго шли под дождем, как часами занимались любовью в своей комнате на верхнем этаже прачечной на улице Кальонджу Кулук.

– Я ищу новую работу, – сказал Сеит. – Я ищу работу, которую буду делать с любовью и доходом от которой я смогу жить как человек. Мне нужно дело, которое позволит мне содержать семью с достоинством.

Азиз и Манол переглянулись. Затем по кивку Манола Азиз заговорил. Сеит с удивлением заметил, насколько он напоминает ему его брата Османа.

– Могу предложить работу, Курт Сеит. Хотя это не такая блестящая работа, какую ты хочешь, можно сказать, временная. Но деньги неплохие. Манол обустраивает Валиэфенди. И я работаю при нем. Большинство работников там русские. Все разбираются в лошадях. Деньги, которые ты получишь, помогут тебе безбедно жить какое-то время. Если хочешь, иди к нам.

Сеит, после того как целый день бродил по улицам, не мог поверить своим ушам. Быть вдалеке от дома для него привычное дело. Только по Леман он очень соскучится. Почему бы и нет?

Он протянул руку:

– Договорились!

Нашелся еще один повод осушить бокалы.

– За здоровье!

Азиз и Демьян утром собирались отправиться в путь в Валиэфенди. Сеит, чтобы присоединиться к ним, решил провести ночь в доме Манола. В пять часов утра они встретились перед отелем «Лондон». Целью Сеита было вернуться к вечеру обратно и сообщить о своем решении Мюрвет. Однако когда он добрался до Велиэфенди, то понял, что останется здесь. Возле конторы он увидел толпу желающих во что бы то ни стало получить место. Было очевидно, что у него не будет времени, чтобы долго обдумывать сделанное ему предложение. Тем временем Демьян повернулся к Азизу:

– Азиз Чавуш, оформи Курта Сеита и расскажи ему о его обязанностях. Затем зайдите ко мне.

Мюрвет не придавала значения трехдневному отсутствию мужа, так как давно привыкла к подобным выходкам. Однако чувствовала себя неловко перед семьей и соседями по району. Она слышала, как ее старший брат Хаккы повернулся к матери и сказал: «Вот что бывает, когда отдаешь дочь за русского». Вечером четвертого дня ее охватили страх и волнение. Ее пугала возможность того, что с Сеитом что-то случилось. Эмине краем глаза наблюдала за дочерью. Однако она не хотела огорчать ее лишними вопросами. Мюрвет какое-то время пыталась справиться с ситуацией, но долго не протянула и начала плакать. Если с Сеитом что-то случилось, то новость должна была прийти уже давно. Неужели он бросил ее ради другой женщины или страны?