В углу безучастно сидел человек. Ноги раскинуты, глаза подернуты пленкой, как у саламандры. На вид ему было лет пятьдесят. Или лет на десять поменьше. А может, и на двадцать.

Ван присел перед решеткой на корточки:

– Эй, Рере! Ты все еще хочешь нам рассказать, что ты видел позавчера вечером?

Бомж замахал рукой у себя перед носом, словно мух ловил:

– Ну и осточертели же вы мне…

– По-моему, он пьян в стельку, – шепнул Вик. – Мы сэкономим время, если ты мне сам все объяснишь.

Рере ткнул в него пальцем:

– Этот тоже пришел поглядеть на маленькую фею?

– Да, Рере, на маленькую фею. Ты помнишь маленькую фею?

Бомж поскреб себе нос.

– О, она была красивая! Такая маленькая, вот такая… – Он приподнял руку над головой. – И глазки маленькие, черненькие.

Удивленно подняв брови, Вик почесал лоб.

– А что она делала, маленькая фея? – не унимался Ван.

– Она… она вошла… к себе в дом… А с ней все ее друзья… А тебе говорили, что ты похож на Брюса Ли?

– Говорили. Ты говорил час тому назад. А как она вошла?

Рере изобразил размашистые движения крыльев:

– Она не вошла, она влетела. Вот так! И у нее вместо крылышек были такие беленькие сеточки.

– Ах, она влетела. То есть она была женщина?

– Само собой, все маленькие феи – бабы. А ты не только косоглазый, ты еще и дурак.

– А что за друзья с ней были?

– Гномы. Голые, как червяки, и все лысые…

Сыщики обменялись понимающими взглядами. Оба подумали о куклах. Вик присел рядом с Ваном:

– А еще? Ты видел что-нибудь еще? Ну, ее машину, например?

Рере улыбнулся в спутанную седеющую бороду и указал на воображаемые звезды на небе:

– Космический корабль из серого металла.

– А который был час, не припомнишь?

Ответа не последовало. Полная отключка.

Вик и Ван поднялись.

– Придется ждать, пока он не протрезвеет, – разозлился Вик.

– Он трезвый.

– Вот черт!

– Он болбочет все время одно и то же, без всяких новых деталей. Фея с белыми крылышками, ее друзья, серый космический корабль… Что-то совершенно бессвязное.

– Стало быть, легковушка или маленький серый грузовичок?

– Ты полагаешь? Да ладно… Ты что, не заметил, что доверять его болтовне нельзя?

– А история с маленькой феей? Он действительно мог видеть женщину.

– Ага. Или гиппопотама, или жирафа. У парня тяжелый бред.

– Говоришь, он живет неподалеку?

– По словам съемочной группы, он целыми днями ошивается здесь возле мусорных бачков. А живет где-то напротив Леруа. Там какой-то склад, и владелец склада каждое утро собирает бутылки из-под красного вина, выставленные возле ее дверей.

Вик задумчиво прижал к губам палец:

– Тогда получается, что убийца не имел привычки являться к Леруа в качестве клиента. Иначе он обратил бы внимание на клошара. И ему не было нужды взламывать дверь. Значит, мы имеем дело не с таким психом, как в «Красном Драконе»[30], который неделями выслеживал жертву.

– «Красный Дракон»? Ага, я знаю этот фильм, – вставил Ван.

Вик снова задумался, легонько поглаживая подбородок:

– Но тем не менее он педант. Заранее подумал о куклах, об иголках, о морфине и уксусе…

Он доверху застегнул куртку.

– Может, этот тип всего только раз и повстречал Леруа и тут же решил, что вот она, жертва… Быстренько все подготовил, на это ушло не больше недели. Садизм, подготовленное и заснятое на видео преступление – все это, возможно, предполагалось как послание. Черт, мерзость какая! Знаешь, что это может означать?

Ван потер себе щеки.

– Погоди, парень. Я работаю уже пятнадцать лет, но такой случай у меня впервые.

– Один раз за пятнадцать лет может случиться, я думаю.

– Да брось ты! Посмотри «Красного Дракона» и не пудри мне мозги своими серийными убийцами. Говорю тебе: одно преступление за пятнадцать лет! Ну что за мания у молодняка? Только и твердят что про серийные убийства.

– Да это не я сказал, я вообще ни о какой серии не говорил. Говорил ты.

Ван показал ему средний палец и заявил:

– Слушай, мы тут с Жоффруа и еще двумя-тремя ребятами хотим посидеть, выпить по стаканчику. Мы всегда собираемся по пятницам вечерком. Ты с нами?

– К сожалению, нет. Меня ждет Селина.

– У всех дома женщины. И что с того? Хочешь добрый совет? Пошли с нами. Никто еще не видел, горазд ли ты выпить.

Вик помотал головой:

– Я вообще не пью.

– В таком случае не рассчитывай, что тебя хорошо примут. Ты напяливаешь кроссовки, лебезишь перед Мортье и думаешь, что тебя теперь никто не тронет? Парень, дело ведь не в том, чтобы ошиваться на месте преступления.

При этих словах Вик развернулся и ушел.

Но ему очень хотелось размахнуться и как следует врезать Вану по физиономии.

Вернувшись с кладбища и выпив полный стакан виски, Стефан заперся в полумраке Страны Тьмы. Сильвия оставила ему записку на столе в кухне и уехала к парикмахеру. Он тоже написал ей несколько строк: «Я работаю в мастерской. Заранее благодарен, если не будешь меня тревожить. Я скоро поднимусь». И приписал: «Целую».

В мастерской возвышался незаконченный бюст Карлы Мартинес: ресницы еще не приклеены, горло наполовину перерезано, рот перекошен от боли. Она уставилась на него так, словно увидела перед собой своего палача, того, кто, полоснув по горлу, отнял у нее жизнь. Стефан положил стеклянные глаза в чашечку. Эти чертовы манекены порой выглядели живее настоящих людей.

В углу, между Хищной Пастью и Сумраком, он бросил на пол одеяло и уселся, отбросив в сторону муляж сгоревшего трупа. Его била дрожь. Недоброе лицо Эвы Монтьё, ее полные яда слова не давали ему покоя.