Павел кивнул, делая мелкий глоток вина, в то время как я уже выпила свой бокал до дна. Надо притормозить, а то развезет.

— А обыск по всему офису проводили? Напугалась?

Я наблюдала, как он аккуратно подливает мне вино и, продолжая улыбаться, мягко спрашивает. Я даже не чувствовала себя обязанной отвечать, могла вообще сменить тему. Вряд ли ему интересно знать про мои офисные передряги, но я сделала над собой усилие, чтоб поддержать разговор.

— Только его кабинет, ну и сотрудников.

— Конечно. Хотя странно…

— Что?

— С чего вдруг он решил проверить стены? У него какие-то подозрения были или кто-то ему стукнул?

Его вопросы сейчас походили на разговор самим с собой, Паша даже улыбаться перестал, но ровно до того момента, как повернулся ко мне, заметил, что я снова опустошила бокал и подлил в третий раз.

— Нервничаю, извини, — дернулась я, понимая, как глупо выгляжу, пытаясь напиться и расслабиться перед сексом с таким вау-парнем.

— Все нормально. Перепугалась?

Хотелось немного развеселить его, чтобы и самой настроиться на позитив, и я со смехом рассказала, как на самом деле ворвались парни и выпали, увидев позу Жанны. И где-то на середине пересказа осеклась, поняв, как двусмысленно он звучит.

Черт, я оказывается настолько привыкла к извращенным привычкам Олега, что воспринимала их как само собой разумеющееся. Да, вот Жанна, знакомьтесь — рабыня Олега. Вот я — тоже скоро стану его вещью. Ах, вас смущает поводок и кляп? Это вы еще пыточную не видели!

— Ой, прости… Ты, наверное, не в курсе, что у Олега специфические привычки?

— Да кто в этом городе о его наклонностях не знает! Я тебя умоляю!

Павел продолжал улыбаться, только теперь это даже воспринималось иначе. Интересно, почему меня сейчас начала раздражать его вечно приклеенная улыбка? Почему я не верю в ее искренность? Ведь раньше все было нормально, я даже не обращала на нее внимание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А что ты делала в кабинете Мезурова?

Ой. Я планировала рассказать об этом после.

— Паш, — я отставила на столик вино, — поцелуй меня?

Долго его упрашивать не пришлось. Он перетянул меня из кресла к себе на колени и неторопливо, томно занялся моими губами. И тело сейчас реагировало на его ласки отдельно от головы.

В голове шел жесткий сравнительный анализ, где Олег проигрывал по всем статьям, при этом мысленно неимоверно заводил меня, заставляя стонать и более жадно вытягивать поцелуи и объятия из Павла.

— Ах ты, ненасытная кошечка. Ложись на спину.

Он опрокинул меня на диван, распахнул полы халата и припал к груди. Я трепала его короткие черные волосы и пыталась убедить себя, что мне нравится. Мне совершенно точно нравится!

Но что-то мешало расслабиться… Какая-то знакомая мелодия из прихожей… Как звонок с моего телефона.

— Подожди, — выдохнула я, отодвигая Павла и пытаясь выбраться из-под него. — Я так не могу…

— Что с тобой? — его замутненные страстью глаза скользили по моей голой груди с торчащими сосками, блестевшими от его поцелуев, по губам, которые я поджимала, стараясь выровнять учащенное дыхание.

— Я должна тебе кое в чем признаться, — решилась я.

— Забей, детка. Иди ко мне.

И вдруг «детка» резко переключила тумблер в моей голове. Я ни хрена не детка! И не хочу ей становиться ни для кого — ни для Олега, ни для вау-парня!

— Пусти меня.

Телефон замолк, а я настроилась на серьезный разговор с Павлом.

— Ты должен это знать. Я солгала тебе, когда говорила о переводе в офис.

Я пыталась по лицу Паши прочитать эмоции на мое признание, но он уже нацепил свою непробиваемую «милую» улыбочку.

— Я работаю на Олега, в его кабинете. Бариста, ну и барменом.

— Хорошо.

— Что хорошо? — меня удивил его спокойный ровный тон, я ожидала, что он бурно отреагирует на это заявление.

— Работаешь и работаешь. Иди ко мне…

— Подожди, тебя это не настораживает, даже когда ты в курсе о странных увлечениях Мезурова?

Из прихожей снова полилась знакомая мелодия, и я дёрнулась.

— Я не клею ярлыки, Ксень. Ты же не ползаешь у него в ногах? Не носишь ошейник?

Я скривилась, замотала головой и слезла с дивана. Четвертый звонок было глупо игнорировать. А еще мне хотелось понять, готова ли я признаться Павлу, что в планах Мезурова как раз в конце недели поставить меня на колени.

Звонок оборвался и на всех пропущенных вызовах был незнакомый городской номер с кодом Краснодара. Это могла быть только моя тётя, больше некому! Я проклинала себя, находя в справочнике ее номер сотового, что самонадеянно думала на Олег и его попытки остановить меня от опрометчивого шага. Как бы! Ему плевать, сколько ошибок я сделаю — главное, что вернусь за наказанием.

Черт!

Телефон тёти был отключен, и меня уже потряхивало от нехорошего предчувствия. Что же я за гадина такая, что единственного родного человечка даже не хватилась, не позвонила, не узнала, что с ней!

— Алло? Мне звонили с этого номера… Грачёва Ксения… Больница?! Что случилось?

На том конце мне ответили, что у врача смена уже закончена, а медсестры не могут ничего толком мне сказать.

— Просто проверьте, Грачёва Альбина Сергеевна у вас лежит? Что с ней?

И эти вымораживающие две минуты перед приговором.

— Наша. Сейчас в реанимации после операции. Вот, наверное, вам и звонили. Дочь? Вы указаны у нее как единственный родственник для информирования и вызова.

— Дочь…

Но больше ничего добиться от медсестры не смогла. Что за операция, в каком тетя состоянии. Ничего. «Приезжайте» и сами все на месте узнаете.

Одной рукой натягивая колготки, я пыталась забронировать рейс на Краснодар. Ближайший только на утро. Успею заскочить домой, собрать сумку, документы. Еще в офис, напишу заявление и попрошу отдел кадров выслать трудовую по почте.