Рыболюди взяли его в кольцо и медленно, едва шевеля хвостами, скорее торжественно, чем угрожающе, повели на небольшую отмель в один из самых неинтересных, с точки зрения Левиафана, заливчиков. Тут было много мелкой гальки, наверное, на такой даже человеку было бы приятно позагорать.

Ростик не понимал, что происходит, уж не награждать ли его каким-нибудь викрамским орденом вздумали, но тогда почему только его? Ведь все отличились, а уж те, кто погиб – Вика, Рындин и Настя Вирсавина, вообще, за эту победу своими жизнями заплатили. Но дело оказалось в другом.

– Командир, ты должен уйти… – Самарха смутилась, выражение «уходить» на едином могло означать и гибель, смерть. – Я хотела сказать, тебе пора выходить из гиганта.

– Что? Почему? – все-таки туповат он стал за последние дни, с того самого момента, когда попробовал внушить викрамам идею милосердия. Или на него давило это место, забивало его способности думать по-человечески…

И лишь когда Ростик увидел на этом бережку трех людей, он понял, что его снова, как уже было, вызывают. Может быть, для доклада или для чего-то еще.

Он на миг взгрустнул, слишком невероятным ему вдруг показалось оставить своего Левиафана, его мягкую поддержку, постоянно присутствующую в сознании, великолепное ощущение силы и радости жизни, которым гигант одаривал своего наездника. И все-таки, возможно, в мире людей, от которого он так давно и основательно отвлекся, что-то происходило, что требовало его присутствия. Если бы не это, наверное, его бы не вызвали, прислав сюда, на край континента, антиграв. Поэтому приходилось подчиняться.

Рост выполз из Лео с трудом, словно не только мыслями и ощущениями, но какими-то росточками нервов, как обычное дерево, врос в него, сделался его придатком. Но и это пришлось перебороть.

Все-таки уйти от гиганта, даже когда Ростик оказался в воде, пробуя ощутить свое новое… нет, обычное человеческое тело, было трудно. Он поплавал вокруг Левиафана, рассмотрел его новые шрамы, каждый из них вспоминая, словно он должен был остаться и на его теле. А потом Лео все-таки нырнул слишком глубоко, это было как дружеский толчок в плечо – мол, не затягивай расставания, все равно не поможет.

Рост доплыл до галечного пляжа, где стояли люди, которые пришли по его душу, и вышел, слегка покачиваясь. Встряхнулся и присмотрелся. Это были Мурад, Гартунг и Ким. Гартунг, кстати, уже раздевался, видимо, он должен был занять место Ростика в его гиганте.

А Ростик стоял по грудь в воде, которая теперь казалась на редкость соленой и холодной, и не решался выйти на берег. И тогда-то вдруг около него появился викрам. Он высунулся, телом опираясь на воду так, как Ростик никогда бы не сумел, и вытянул руку. В ней было что-то, похожее на обычный викрамский нож против акул, только его следовало не подвешивать к поясу, а носить на шее, на очень необычной, какой-то крученой цепочке. На клинке отчетливо читалось изображение касатки, внутри которой размещалось довольно причудливое, схематичное, но местами и слишком откровенное изображение человека.

– Т-во, – просипел викрам на едином, старательно опуская голос, чтобы Ростику было понятнее.

– Это ты, друг-переговорщик? – спросил Ростик, памятуя о том парне, с которым разговаривал в заливе перед началом войны, который служил ему переводчиком в разговорах с вождями. Викрам понял, сделал странный жест плечом.

– Тот пог'б, ще у реки, я – и-но. – Внезапно он поднял голову и посмотрел своими необычными глазами прямо Росту в лицо. – Ты д'мал, мы один… понима'т р-еч?

– Мне не хватало разговоров с вашими вождями.

– Ты, с берег, сл-шком значит р-еч. Мы те-ебя п'нимат. – Он помолчал, оценил, насколько внимательно Ростик разглядел подаренный нож. – Ты думат сил-но, д'же мешал нам.

– Вы все понимали? – Рост был даже не удивлен, а ошеломлен этим. А еще вернее, тем, что он за все время, проведенное с рыболюдьми, не осознал этого, ни на миг не усомнился, что они уклоняются от его советов или приказаний.

– Ит-от нож кажи люб-ом нас, как право 'казат. Нож вождя д'ля война…

Дальше было опять что-то непонятное. Но Ростик и так его отлично понял, кивнул, протянул руку, коснулся кончиками пальцев плеча викрама. Тот снова сделал странный жест и, подняв небольшой всплеск, ушел на глубину.

Рост направился к берегу. Гартунг уже стоял в воде по колено, привыкая к ее температуре, выискивая глазами Левиафана.

– Привет, – сказал он едва ли не будничным тоном, видимо, подробности войны, а уж тем более сам Ростик Гринев, его мало интересовали. Или он рассчитывал все узнать и увидеть, когда будет в гиганте.

– Здорово, – ответил Ростик. – Как там?

– Они расскажут, – и Гартунг, не размениваясь больше на разговоры, прошел чуть глубже и сразу нырнул, на миг показав над водой свои пятки.

Ростик вышел на берег, Ким сразу всучил ему что-то, похожее на полотенце, хотя на ощупь это больше походило на суконную дерюгу. Рост растирался и ежился, его кожа в гиганте стала слишком нежной для такого массажа.

– Что, брат, нелегко в нашей-то одежде ходить будет? – сросил Ким и улыбнулся своей знаменитой улыбкой.

– Зачем вы тут?

– Не журысь, хлопче, за тобой целый крейсер пригнали.

Ростик растерся, чувствуя, как его рассматривает Мурад, повернулся к заливу, чтобы увидеть, как в Левиафана входит Гартунг. Со стороны было похоже, что они сразу же нашли общий язык. Да и почему бы им не вспомнить друг друга, не обрадоваться, подумал Ростик с внезапно проснувшейся мелкой ревностью.

– Погибли Настя Вирсавина, Вика Бабурина и Рындин, – начал он на всякий случай рассказывать. – Также погибло более двух третей бойцовых викрамов из наших и почти треть тех, которых они тащили сюда обозом для поселения. Сейчас их и двадцати тысяч, наверное, не наберется.

– Так трудно пришлось? – зачем-то переспросил Мурад. Рост повернулся к нему.

– Нелегко, но теперь, вероятно, можно будет уже по проторенной дорожке привести еще рыболюдей из залива. Кажется, им тут должно понравиться, место на самом деле отличное.

– Ты и для крепости отличное место выбрал, – махнул куда-то в сторону Мурад. – И для порта… Прямо тут и устроим.

– Океанские утопили как минимум один из кораблей тех купцов, которые тащили сюда оружие. Оказывается, рыболюди все о ружьях знают, только не верят в них или опасаются пускать в ход. А мы-то думали, что наше изобретение будет для них полной неожиданностью.

– Но ведь так и оказалось? – со сдержанной убежденностью сказал Ким и вдруг вздохнул. – Эх друг, да за вами из комнатки под заводом следили чуть не круглосуточно. Мы все знаем об этой войне, даже больше знаем, чем ты. Например, как погибла Вирсавина.

Ростик повесил голову, вопреки всякой логике ему хотелось вернуться в воду, выгнать Гартунга и самому продолжить… Хотя зачем, почему? Кто бы ответил на этот вопрос, кто бы помог справиться с этим внезапным желанием?