— Да, моя Жрица.

Царсина, на которой по случаю предстоящего пира были синие одежды, сидела возле зеркала, а служанка рылась в шкатулке в поисках лент. Нориэль, которого в виде исключения впустили на личную половину шатра жены, ел фрукты, пил вино и молчал.

— Вампир Сафдар, — повторила Царсина. В ее голосе слышались нетерпеливые нотки. — Что ему нужно, Эрфиан?

— У него теперь есть свой клан, моя Жрица. Он хочет вернуться в эти края.

— Ты предлагал ему объединиться с кланом вампира Юлия? — поинтересовался Нориэль.

— Да, мой Жрец. Сафдар встречался с Юлием двое суток назад. Но, увы, их разговор ни к чему не привел. Юлий не хочет видеть на своих землях другого вожака. Но, если мой Жрец позволит, мы получим наибольшую выгоду в том случае, если вампир Сафдар будет жить в другом месте. Подальше от Юлия. Например, в лесах возле прибрежных земель. Как знает мой Жрец, для торговцев эти пути опасны, а, значит, тамошние жители будут отдавать за пищу и воду больше золота, чем Юлий. Кроме того, мы решим проблему с нападениями оборотней на храмы жрецов сладострастия. Жрица Такхат не против получить защиту от вампиров и согласна им платить. Уверен, что и Сафдар не будет против, так как к золоту он, в отличие от Юлия, неравнодушен.

Царсина наклонила голову, и служанка начала вплетать в ее волосы голубую ленту.

— Боги темные и светлые, снова прибрежные земли, — вздохнула она.

— Надеюсь, во время сегодняшней беседы его величество Ниньяс будет сговорчив, моя Жрица, и мы получим прибрежные земли назад. Каким бы богам он ни молился, я верю в то, что они даруют ему разум, и он поймет, что заполучил опасных соседей. В клане Сафдара есть молодые вампиры, за которыми непросто уследить. Они могут не только покусать или украсть, но и убить юную светлую эльфийку, моя Жрица. И не одну.

— Что же, — подытожила Царсина. — Посмотрим, что светлые эльфы поведают нам вечером.

— Принесу вторую ленту, моя Жрица, — сказала служанка и выпорхнула из шатра.

Нориэль взял с блюда горсть фиников и развалился на подушках.

— Сегодня я видел, как Нан провожал Онелию, — обратился он к Эрфиану. — Твоя служанка присмотрела жениха?

Говоря это, Жрец пристально смотрел первому советнику в глаза. Царсина наблюдала за ними без видимого интереса, а потом повернулась к зеркалу и убрала со щек еще не вплетенные в прическу пряди.

— До свадебного украшения еще далеко, мой Жрец, но Нан ей приглянулся.

— Славный мальчик, — кивнула Царсина.

— Достойный юноша, — согласился Эрфиан.

Нориэль бросил финики на стол.

— Я больше не могу это слушать. Тебе не надоело мучиться? — Он бросил взгляд на жену. — Вразуми его. Во всей деревне ты — единственное существо, чьим словам он внемлет.

— Может, ему просто нравится уводить чужих жен, мой Жрец? — пожала плечами Царсина.

Он отмахнулся от нее.

— Боги, женщина. О чем я толкую? Как ты можешь кого-то вразумить?..

— После того, как мы поклялись друг другу в вечной любви перед лицом первых богов и разделили постель, я думаю только о моем Жреце, а он думает только обо мне. И знает: разум заканчивается там, где начинается любовь.

— Скоро твой советник сойдет с ума от любви. И тогда, готов поспорить на что угодно, ты будешь довольна.

Царсина достала из шкатулки янтарное ожерелье.

— Я веду за собой армию, но у меня сердце женщины, мой Жрец. Оно чувствует то, что недоступно мужчинам. Кого бы ни встретила эта девочка, она сбережет себя для Эрфиана. Даже если ей придется ждать вечно. А теперь моему Жрецу нужно облачиться в праздничную мантию. Он не может заставлять гостей и советников ждать.

Нориэль встал и вышел, забрав свой кубок. Царсина жестом подозвала Эрфиана, и он опустился на пол возле подушек, на которых сидела Жрица.

— Моему мужу ты не ответил. Может быть, ответишь мне?

Мысли Царсина читать не умела, но обман чувствовала тонко и приходила в ярость, если ей лгали. Впрочем, Эрфиан не собирался этого делать. Жрица была единственным существом, которому он мог говорить все без утайки. Несколько мгновений они молчали, и первый советник думал о том, что ему не хочется уходить. В последнее время им нечасто удавалось проводить вечера за беседами. Он скучал по ощущению твердой почвы под ногами, которое дарила ему эта женщина, и по ее силе. Дикой, несдержанной силе, такой чуждой его спокойной рассудительной осторожности — и оттого еще более необходимой.

Жрица погладила Эрфиана по волосам.

— Ты не виноват в ее смерти, мой мальчик. — Ее голос был тихим и по-матерински теплым. Ни следа холодной и прекрасной Царсины Воительницы, которая сидела на советах по левую руку от своего Жреца. — Боги решают, когда мы должны покинуть этот мир. Ты хочешь искупить свою вину страданием, но им это искупление не нужно. Я знаю, ты боишься. Но иногда нужно сделать то, что страшит нас больше всего. Эта девочка сильнее тебя. Прими ее помощь.

* * *

— Вампиры опаздывают. Светлые эльфы — тоже. Отца нет, советника Элайна нет. Почему я должен приходить так рано? Я мог бы искупаться в озере.

Молодой Анигар принял развязную позу — улегся на левый бок и потянулся за персиками. Царсина привстала и забрала плошку.

— Сядь так, как подобает янтарному Жрецу, Анигар.

— Уж не хочешь ли ты сказать…

Поймав взгляд матери, молодой Жрец вздохнул и сел прямо. Кто-то из советников добродушно рассмеялся, а Деон поднял кубок с синим вином и кивнул Анигару.

— Твое здоровье, мой Жрец. Когда-нибудь ты займешь место отца, и он хочет, чтобы ты бывал на советах как можно чаще.

— Скажи правду, Деон. Маме не нравится, что я провожу слишком много времени с оружием в руках.

— Так ты называешь прогулки по лесу с девушками? — полюбопытствовала Царсина.

Анигар предпринял еще одну попытку дотянуться до персиков.

— Когда я получу обруч первого воина, то смогу делать все, что захочу, — заявил он.

— И времени на эльфиек у тебя будет поменьше, — кивнула Жрица.

Юноша взял персик и разделил его на две половинки. Из пугливого мальчика, закрывавшего ладонями уши всякий раз, когда чьи-то речи ему не нравились, он превратился в