Уснул последним, проснулся, как ни странно, первым. Катя и Колян продолжали преспокойно дрыхнуть. На наручных часах семь утра. Если верить расписанию, в Москве будем через три часа. Можно было бы еще поспать, но услужливая память напомнила о маминых пирожках, копченой курочке и прочих вкусностях хранящихся в моем рюкзаке и в желудке забурчало.

Утренний туалет много времени не занял. Сходил до купе проводника, взял стакан чая. На соседей брать не стал, если что, сами сгоняют, тут недалеко. Свернул матрас с подушкой, одеялом и постельными принадлежностями, сдвинул все это в ноги. На столе расстелил лист вощеной бумаги и начал вываливать на него прихваченные из дома харчи. По купе распространился восхитительный аромат домашней выпечки, копчений, солений и прочих вкусностей.

Едва успел приступить к завтраку, проснулись мои попутчики. Колька молча слез с верхней полки, пробурчал без энтузиазма:

— Доброе утро, — прихватил туалетные принадлежности и пулей выскочил из купе.

Тут и Катька очухалась, потребовала покинуть помещение, дабы в одиночестве привести себя в порядок. Ага, щаз, спешу и спотыкаюсь.

— Кать, ты же в трико и кофте. Форму с сапогами в руки и бегом в специальную женскую комнату переодеваться!

— Наглый ты стал Зубов. Раньше таким не был.

— Все течет, все меняется, — философски заметил я и продолжил преспокойно поглощать ножку копченой курицы.

Дальше Екатерина кочевряжиться не стала, похоже, казарменный быт здорово пообломал норов «первой красавицы села Бобровка». Ну это она так считала. Теперь, кажется, наступило время восприятия ею сермяжной правды жизни. Ярый поклонник Вовка Зубов ушел, без зазрения совести, даже со скандалом, бывший любовник променял её такую хорошую на более приземленную девушку, на которой, вне всякого сомнения, собирается жениться. Подруги общаться с ней не пожелали. «Уж очень Катька борзая стала, командырша, мля!» — это мне одна её бывшая приятельница рассказала на танцульках. Кругом предательство, сплошь завистливые недоброжелатели — Екатерина из тех, что всегда виноватых на стороне ищут, категорически не желает объективно проанализировать собственное поведение. Вот и окрысилась девка едва ли не на весь мир.

Тут и Жом подкатил. Пожурил меня, что не взял для него чая у проводника. Впрочем, не зло, скорее по причине плохого настроения и нехилого похмельного синдрома после вчерашних проводов. К тому же парень еще не успел нагуляться-натешиться вволю, девчонок потискать, винца попить, а тут вновь отправляйся в неизвестность. Оно хоть и престижно, ажно в самой Москве учиться, но очко жим-жим, а вдруг не справится. Я его, как мог успокаивал, мол, если что не брошу, чем смогу, тем подсоблю. Все равно переживает. Успокоившись, Жом мухой сгонял к проводнику и вернулся с двумя стаканами крепко заваренного чая и парой кусков фирменного железнодорожного рафинада в бумажной упаковке с изображением мчащегося по рельсам дымящего трубой паровоза.

А вскоре и Катюша пожаловала. Если объективно, в форме курсанта девушка выглядела на все сто, подтянута и на личико симпотная. То, что не в моем вкусе, скорее мой личный бзик. Жомов аж едой поперхнулся.

— Ой, Коленька, спасибо за чай! — придвинула к себе стакан в металлическом подстаканнике и бесцеремонна схватило пирожок со стола.

Ага, Коленьке спасибо, а на меня демонстративно не посмотрела, лишь трескать чужие харчи горазда. Будь на моем месте пятнадцатилетний пацан, скорее всего, устроил бы скандал. Но я-то человек взрослый, опытный и ко всяким дамским штучкам иммунитет имею. Так что лишь ухмыльнулся и подвинул горку пирогов поближе к Трофимовой.

В назначенный срок поезд прибыл на вокзал. К этому времени мы были уже одеты и с вещичками готовы на выход. Впрочем, вещичек тех у нас по солдатскому рюкзачку, невесть какая тяжесть.

Москва встретила нашу троицу ярким солнцем и легким морозцем. В общем и целом, погода, что надо. Мотор быстро домчал нас до Воробьевых гор. Да, да, я был удивлен факту, что и в этой реальности именно эта территория, принадлежавшая изначально боярскому роду Воробьевых, в XV веке и выкупленная Софьей Витовтовной, дочерью Великого Князя Литовского Витовта женой Великого Князя Московского Василия I, полтора столетия назад была передана Государем Императором в собственность Российского Мажеского корпуса для обустройства Университета Магических наук. Это и кучу других фактов поведал нам крайне разговорчивый водитель чернявый, носатый и с заметным армянским акцентом. Вне всякого сомнения, Кавказ и здесь активно окучивает Нерезиновую.

По аналогии с прошлой своей реальностью ожидал увидеть разбросанные в хаотическом беспорядке за ажурной чугунной оградой учебные корпуса, студенческие общежития и прочую университетскую инфраструктуру. Однако действительность оказалась намного печальнее. Вместо всего перечисленного, мы увидели высокую сплошную стену, наподобие крепостной по всему периметру с клубящимся туманом поверх. Беглое сканирование подтвердило мои подозрения, что на заборчик лучше не влезать — ощутимый удар мощным разрядом электричества станет наградой смельчаку. М-да, это вам не Москва двадцать первого века, Хотя и там запросто так внутрь университетских зданий не попасть, но хотя бы по аллеям между факультетами ходить вполне было доступно для всех граждан. А тут сплошь пропускной режим.

КПП располагалось аккурат там, где в прошлой моей реальности находилась смотровая площадка. Я расплатился с водителем заранее оговоренной полтиной. Выйдя из авто, мы направились к хмурому стражу, бдительно охранявшему вход в храм науки. Откровенно говоря. этот «храм» мне не все больше и больше тюрьму напоминает.

Вышедший из караулки унтер в звании армейского старшины, тщательно проверил наши сопроводительные документы, даже на просвет глянул, только что на зуб не попробовал. Убедившись, что все с нами в полном порядке, расплылся в добродушной располагающей улыбке и подробно объяснил, как добраться до здания приемной комиссии.

Пока топали пешком внимательно осматривал, где именно нам предстояло провести целых пять лет, а может и больше, если повезет попасть в аспирантуру. М-да, это отнюдь не МГУ той прежней моей жизни. Благо студенты строем не ходят. Но в город без соответствующего пропуска, как объяснили стражи на КПП, никого не выпускают. А туманный электрический конструкт на стене, рассчитан защищать не только от проникновения шпионов извне, изнутри также отсюда не выбраться, будь ты хотя бы летун крылатый, непременно собьют дальнобойные охранные заклинания — это до нашего сведения также на КПП довели. Шли неторопливой походкой по тщательно очищенному от снега брусчатому тротуару. То и дело нас обгоняли или попадались нам навстречу чем-то озабоченные юноши и девушки поодиночке и группами. Одежда стандартная для всех: дубленка из овчины, шапка-ушанка, заправленные в полусапожки брюки, на руках меховые кожаные перчатки — все черного