– Про воду ты мне тоже ничего не говорил, – помолчав, сказала Люба. – Про то, что обливаться надо. А вдруг я простужусь? Я же тебе не моржиха.

– Глупости. Если хочешь, мы тебе теплой воды нальем, из чайника. Еще вопросы есть?

– Есть. А зачем все это?

– Что – зачем?

– Танцевать голышом, водой обливаться…

– Сколько тебе можно объяснять? Это такая концептуальная акция, за это сейчас деньги дают. Тебе что, больше нравится, когда бесплатно?

– Может, этот немец над нами хочет поиздеваться? Лучше бы денег дал на что-нибудь полезное.

– По-моему, это ты сейчас надо мной издеваешься, – не выдержал Сергей. – Он по всему миру собирает оригинальные идеи, всем нравится. А тебе одной опять, видите ли, что-то не нравится. Что тут непонятного? В моем проекте, между прочим, зашифрован образ вечности: памятник тому, чего еще нет. Поняла наконец?

– Нет, – честно призналась Люба. – Но раз я тебе уже пообещала, пошли. Я сегодня вообще плохо соображаю.

Машина подъехала к двухэтажному коттеджу из красного кирпича, и Люба обреченно вздохнула, увидев привычную картину: охранника с квадратным лицом на входе, белые стены в офисном стиле, каких-то возбужденных дамочек в деловых костюмах. Тоска…

Люба и сама до недавнего времени, работая в фирме Дениса, точно так же стучала по лестницам каблучками, делая вид, что переносит из одной комнаты в другую самые важные на свете бумажки.

А сейчас спроси – ни за что не вспомнишь, что в них было написано.

Но Сергей с загадочным видом провел ее через какую-то стеклянную галерею, и Люба увидела… сад.

Сад был большой, как лес; он весь зарос нестерпимо яркой, весенней травой и желтыми, вовсе не садовыми на вид цветочками. В саду беспорядочно росли разлапистые яблони, вишневые деревья, кусты смородины, и не было видно ни одной дорожки. Похоже, за садом давным-давно никто не ухаживал.

Люба увидела в глубине сада высокое абрикосовое дерево, сплошь усыпанное клейкими, зелеными листочками, похожими издалека на праздничные лампочки. Пройдет немного времени, и в положенный срок эти ветви озарятся мягким оранжевым светом.

В саду оказалось неестественно тихо, светло и прохладно. Нигде не было видно ни единой души.

– Где это мы? – удивилась Люба. – Как здесь хорошо.

– Один из приколов нашего немца, – улыбнулся Сергей. – Он через подставных лиц купил эту землю, чтобы здесь ничего не трогать, все оставить, как было. Он называет это место райским садом и говорит, что здесь исполняются любые желания. Здесь мы и будем сегодня чумиться, отрываться по полной программе. Летом мы здесь босиком бегаем.

– Здесь нельзя чумиться, – сказала Люба. – Как-то не хочется.

За абрикосовым деревом постепенно проявились очертания небольшой двухэтажной дачки – судя по планировке и отвалившейся со стен штукатурки, построенной еще несколько десятилетий назад.

Люба не сразу заметила этот домик, заросший со всех сторон диким виноградом, потому что издалека он сливался по цвету с садовой зеленью. Недавно построенный коттедж, по-видимому, служил для немца чем-то вроде офиса, а самое интересное находилось за высоким забором, подальше от людских глаз.

Двинувшись вслед за Сергеем в сторону дачи, Люба так засмотрелась по сторонам, что больно ударилась коленом о скамейку, врытую в землю в неожиданном месте, среди беспорядочно разросшихся повсюду кустов черной смородины.

Тут же обнаружился и небольшой деревянный столик, какие устанавливают обычно для удобства на сельских кладбищах.

Люба присела на скамейку и начала тереть коленку. Почему-то ей не хотелось идти дальше.

«Надо же, время вдруг остановилось, – подумала Люба. – Или совсем исчезло? Интересно, куда же оно на самом деле девается? Может, прячется где-нибудь в этих райских кустиках?»

Со стороны дачи донеслись странная, завывающая музыка, дурашливые вопли, визг, смех.

– Началось, начинается… – обернулся Сергей – его маленькие глазки блестели от возбуждения. – Пошли скорее. Никогда здесь не была? Там возле дачи есть площадка, а столы прямо под деревьями накрыты. Немец называет все это музеем современного искусства под открытым небом. Учти, об этом месте знает только художественная элита.

– Какой же музей? Здесь даже охраны нет, – усомнилась Люба.

– Да все тут есть, только они где-то прячутся. Тонкие люди, эти иностранцы. Ты когда-нибудь пробовала авокадо, начиненное мясом креветок, под лимонным соусом? Ты что тут уселась, пошли же…

Люба поморщилась и еще раз потерла коленку, показывая, что ей трудно идти, хотя удар, в сущности, был пустяковым.

– Ты иди, а я пока здесь посижу, – сказала она. – Найдешь меня здесь, когда я понадоблюсь. Голова что-то кружится.

Сидеть за столиком в полном одиночестве было не просто хорошо – прекрасно! Тихо раскачивались над головой деревья, по деревянной скамейке озабоченно бегали муравьи и незнакомые мелкие жучки. Это было бы лучшее место на земле, если бы не Сергей, который подпрыгивал рядом от нетерпения и выворачивал шею.

– А, ладно, как хочешь, только смотри не убеги. В принципе здесь даже будет удобно раздеваться, держи для нас это место, – сказал Сергей и юрко шмыгнул в кусты. – Сейчас я принесу, чем мы тебя будем закрывать.

«Мне некуда убегать», – хотела сказать Люба, но его уже и след простыл.

Люба положила на стол ладонь и стала наблюдать за муравьями: кто из них обойдет препятствие стороной, а кто отважится полезть на живую стену? С тихой улыбкой она прислушивалась к новым ощущениям внутри себя.

Теперь она была не одна. Отныне в ней жила тайна, самая великая из всех на земле.

Интересно, сын или дочь?

Наверняка мальчик будет похож на Дениса. Или лучше не надо?

Но разве от нее хоть что-то теперь зависит?

Неужели отец Полины на самом деле подумал, что она сможет кому-то отдать своего ребенка? Хорошо же он хотел устроиться: еще и деньги за медицинские консультации с них бы поимел, не говоря об основном вознаграждении.

Она как-нибудь и сама справится…

По идее, сейчас Люба должна была с ума сходить от безысходности, но почему-то, наоборот, испытывала странное спокойствие.

Где-то совсем близко, под ногами, слышался шум воды, и Люба заметила, что под деревом лежит шланг, почти незаметный среди густой травы.

Значит, даже за этим заброшенным садом кто-то ухаживал, поливал его. Но и в прежние годы, пока участок не приобрел чудаковатый немец, деревья все равно не засохли и наверняка давали полным-полно яблок и груш.

Нет, не зря она оказалась сегодня в таком необычном месте.

Этот день в последних числах апреля выдался на удивление жарким, почти что летним. Люба разулась, умылась из-под шланга прохладной водой, а потом с удовольствием подержала под струей гудящие от напряжения ноги. Хорошо-то как…