Около нового корпуса облисполкома их остановил патрульный милиционер и заявил:

– Дальше нельзя. Здание еще не проверили.

– Стрелка ищут? – спросил Лаптев.

– Как в воду канул! Омоновцы по всем этажам прошлись. Его нет. Наверное, закрылся где-нибудь в кабинете, выжидает, пока все уйдут.

– Вот будет номер, если не найдут! – сказал Воронов и почесал затылок. – Смотрел я как-то американский боевик, так там мужик с миниатюрным парашютом с крыши спрыгнул и улетел на соседнюю улицу.

Тут их догнал Самойлов и заявил:

– Вот что, мужики, давайте по домам! Осмотр облисполкома явно до утра затянется, а вы мне завтра свеженькие нужны, работоспособные. Андрей, скажи моему водителю, чтобы вас по домам развез. А я пока тут побуду.

На рассвете бойцы ОМОНа доложили Самойлову, что осмотр здания облисполкома результатов не дал. Таинственный снайпер исчез.

16

Начальник следственного отдела вызвал к себе Воронова и Лаптева только перед обедом.

– С утра мотаюсь, ни минуты на месте не сидел! – объяснил свое отсутствие в управлении Самойлов. – То совещание, то доклад, то доверительная беседа.

Андрей и Воронов сели за приставной столик, достали ежедневники.

– Виктор, в два часа поедешь с Ефремовым к Лотенко, допросишь некоего Козодоева. Подследственность, конечно же, не наша, но считай, что это личная просьба Живко. Вот черт, не с того начинаю! – Самойлов закрыл дверь на ключ, вставил в видеодвойку кассету. – Посмотрим секретное видео.

С первых кадров было понятно, что запись произведена вчера вечером с третьего, самого верхнего, этажа городской администрации.

– Кто вел видеосъемку? – спросил Лаптев.

– Секрет.

– Роман Георгиевич, я понимаю, что секрет, но намекнуть-то можете. Чья группа работала, наша или их? – Андрей ткнул пальцем в темное пятно на экране, за которым скрывалось здание областного Управления КГБ.

– Про них забудь! – посоветовал подчиненному Самойлов. – Они ведут себя так, словно события на площади их не касаются. Коллеги, давайте не будем отвлекаться и забудем о ребятах с площади. Помощи от них мы не дождемся. Не будут палки в колеса вставлять, и то хорошо. Вы готовы? Смотрим запись. Это Живко идет. Где-то позади него, за кадром, осталась строительная техника. Вот эта темная линия над Лениным – стрела подъемного крана. Обратите внимание, народ вдоль здания профсоюзов движется на площадь. Люди идут организованно, а не каждый сам по себе. Вот хороший момент! Из здания выходит Лотенко с соратниками.

– Ни одного лица не видать! – посетовал на качество записи Воронов. – У областного телевидения картинка лучше. Вот они, телевизионщики! – Виктор показал на картинку.

Через площадь к Живко шла группа мужчин.

– Двое мужчин слева от Лотенко – это оператор областного телевидения и корреспондент. А третий человек что делает? Оператора сзади поддерживает?

– Он же задом пятится, вдруг упадет, – произнес Лаптев.

– Бойцы встали в стойку. – Самойлов указал рукой на экран. – Диспут начался.

– Сейчас Живко спрашивает, кто позволил демонтировать памятник, – вспомнил репортаж Воронов. – Жаль, звука нет.

– Помолчи, не сбивай с толку! – приказал Самойлов. – Оп! Первый выстрел. Никто еще ничего не понял. За спиной Лотенко поднялась суматоха. Второй выстрел. Обратите внимание, соратники Лотенко как по команде посмотрели на пятый этаж, где американец кричит благим матом. Все! Началось беспорядочное бегство. Паника. Теперь самое интересное. Человек напротив Живко – это и есть тот самый Козодоев, которого надо допросить. Сбоку от них стоит американская съемочная группа. Вот момент. Козодоев рванул на себе одежду и закричал: «Стреляй в грудь коммуниста!»

– Почему коммуниста? – с удивлением проговорил Воронов. – Он же самый что ни на есть буржуй, Мальчиш-Плохиш.

– Виктор, ты мысленно поймай накал и темп их речи, – вступил в разговор Лаптев. – Представь ситуацию, что это ты в критической ситуации рванул рубаху на груди. Что ты бросишь в лицо своему политическому врагу? Лично мне ничего, кроме слова «коммунист», на ум не приходит. Это воспитание, Витя! Пропаганда.

– Пожалуй, ты прав, – немного подумав, согласился Воронов. – Сказать «стреляй в грудь бизнесмена» или «демократа» как-то не то, в строчку не ложится. Не тот накал, не та экспрессия!

– Поговорили? – вмешался в обсуждение Самойлов. – Теперь промотаем запись назад и посмотрим на американцев. Ждем. Вот первый выстрел! Живко осел, на мгновение стал ниже ростом. Это у него от неожиданности ноги слегка подкосились, но он тут же взял себя в руки, выпрямился и при втором выстреле уже не пригибался. Опять отмотаем на исходную позицию. Смотрим на американцев. Выстрел. Оператор присаживается от неожиданности, а женщина как стояла, так и стоит. Невольно возникает вопрос. У нее стальные нервы или она ждала начала стрельбы? Единственный человек, который может что-то прояснить, – это Козодоев. По словам Живко выходит, что он явно знаком с американкой. На площади она подстрекала его на резкие высказывания.

– Роман Георгиевич, может, проще поступим? – предложил Воронов. – Зачем с каким-то Козодоевым мудрить? Я сгоняю к сестре в школу, попрошу ее подругу, учительницу английского языка, быть у меня переводчиком, поеду к американцам и допрошу их всех скопом и каждого по отдельности.

– Не получится! – пресек на корню эту идею Самойлов. – Тут вот какое дело, коллеги. Америка не Россия. Там свои законы. У нас профсоюзы – пустой звук, а там – сила! Сейчас объясню. Как только американскому телевизионщику кусок стекла отрезал ухо, так тут же, немедленно, руководитель съемочной бригады доложил о чрезвычайном происшествии в Москву. Его сообщение передали в США, в головную контору. Директор компании поставил в известность о ЧП Американскую ассоциацию работников средств массовой информации, куда входит профсоюз телевизионщиков. Ее руководство – БТК ультиматум. Мол, страховка съемочной бригады увеличивается в десять раз. Или же мы обратимся в суд, и тот наложит такие штрафы на телекомпанию, что она разорится. Директор фирмы не захотел на страховку деньги тратить и отозвал бригаду в Москву. Сейчас американцы в Новосибирске, самолет ожидают.

– Не понял, – честно признался Воронов. – От нас самолет в Москву вылетает вечером, а из Новосибирска – только ночью. Какой смысл там весь день торчать?

– У нас тут зона ЧП, а в соседней области все спокойно, – уловил постановку вопроса Лаптев. – Если бы они в нашем аэропорту сидели, то им пришлось бы оплачивать каждый день командировки по высшему тарифу, как в Ираке или Югославии, где идет война. Так, Роман Георгиевич?

Самойлов в знак согласия кивнул и дополнил:

– С американцами был разговор перед отъездом. Журналистка Сара Блант заявила, что без американского консула показания давать не будет. Ближайшее консульство США находится в Екатеринбурге, так что затея с ее допросом изначально отпадает.