— Может, я просто обалдел, когда увидел, что Аяко предательница. Никогда бы на неё не подумал.

— Только не ты. Не с твоей реакцией.

— Вы, сэнсей, говорили про чистоту эксперимента, — Риота судорожно сглотнул. — Как же в него вписываются Аяко и Хизеши? Они, значит, были вне подозрений?

— Были.

Риота изобразил саркастическую усмешку.

— И почему же?

— Потому что они не подходили на роль крота, — ответил Канэко. — На самом деле, только ты подходил, Утияма. Мне нужно было лишь убедиться, что я прав.

— Подходил? Как это?

— Мы маги, не забыл? И пользуемся не только пятью органами чувств.

Риота заставил себя усмехнуться.

— Что, не слишком хорош для вашего клана, да?!

— Ты так и не обрёл гармонию, Утияма. Надо было тебе податься к Фурукаве.

Маг поморщился.

— Вы удовлетворены, сэнсей?

— Вполне. — Канэко перевёл взгляд на Хизеши. — Забирай его. Ты знаешь, что делать.

— Знаю! — кивнул бугай и, протянув руку, ухватил Риоту за шкирку.

Тот повернул голову и злобно взглянул на амбала. Хизеши недобро усмехнулся.

— Слабоват ты, Риота! — заявил он, оскалившись.

— Да пошёл ты!

Раскрытая ладонь Утиямы метнулась к животу амбала, но тот легко отбил её в сторону и, коротко размахнувшись, ударил мага рукоятью пистолета по голове. Закатив глаза, Риота осел и повис на мощной руке амбала. Из его пальцев выпала и покатилась по полу так и не вскрытая банка энергетика.

— Чтобы не вышло, как с Хотэко, — пояснил присутствующим Хизеши.

Затем он взвалил бесчувственное тело на плечо и вышел из кабинета.

— Я тоже пойду, сэнсей? — спросил Ёсида.

— Конечно, Макото. Подготовь там всё. Я скоро приду.

Как только техник вышел, Канэко обвёл глазами присутствующих и сухо улыбнулся.

— Всем спасибо, все свободны. Приношу благодарность за то, что участвовали в операции.

Ямабуси начали расходиться. Никто не разговаривал, все были удручены.

Аяко задержалась.

— Почему вы не предупредили, что страховать меня будет Хизеши? — спросила она.

— Он тоже не знал, кто будет подставной уткой, — ответил, слегка пожав плечами, Канэко. — Как и то, что крот — Утияма.

Аяко помолчала.

— Мне можно с вами? — наконец, спросила она.

— А ты хочешь?

Девушка кивнула.

Канэко вздохнул.

— Ну, и женщины пошли, — сказал он, вставая. — Предупреждаю сразу: зрелище ожидается не для слабонервных. Методы у нас примитивные, зато проверенные.

— А я, господин Озему, не женщина, — сказала Аяко, отбросив волосы и прямо глядя в глаза кэндзя. — Я — ямабуси!

Хмыкнув, Канэко затушил сигару, приглашающе махнул рукой, и они с Аяко вышли из кабинета.

Глава 26

— Сначала перекусим, — предупредил старейшина, шагая по коридору. — Пока Макото всё приготовит, пройдёт, по крайней мере, полчаса, да и Утияма ещё в отключке. А мне он нужен свеженький.

— Если вы приглашаете, сэнсей.

Аяко не была уверена, что перед допросом стоит есть — как бы не расстаться потом с принятой пищей, но, с другой стороны, хоть она и бравировала перед кэндзя, предстоящее зрелище нисколько не прельщало, и девушка была рада любой отсрочке.

— Приглашаю, — кивнул Канэко. — Само собой.

Они отправились в столовую на первом этаже, где заняли отдельный кабинет. Старейшина всегда трапезничал в нём: как известно, даже у стен есть уши. А недавние события показали, что доверять не стоит никому, в том числе, «своим».

Канэко достал мобильник и набрал номер.

— Хизеши, как сдашь Утияму Ёсиде, спускайся в столовую. Мы с Аяко тебя ждём. Никуда он от них не денется. Нет, без тебя разберутся. Дуй сюда живо.

Сунув телефон в карман, Канэко взял меню, хотя знал его наизусть. Эта привычка кэндзя — читать список блюд, а потом всё равно заказывать один из трёх неизменных наборов, была хорошо известна приближённым старейшины.

Аяко отодвинула кожаную папку и просто подозвала жестом официанта.

Когда через десять минут в столовой показался Хизеши, перед Канэко и девушкой уже стояли бутылки с минералкой, салаты, свежий хлеб, жареные с луком креветки, тофу в кляре, курица в кокосовом соусе, лапша с грибами шиитаке и по бокалу вина.

— Мы решили отпраздновать, — прокомментировал Канэко. — Присоединяйся.

— Я лучше саке, — презрительно поморщился Хизеши, взглянув на вино.

Он уселся на скрипнувший под ним стул.

— Тебе ещё работать, — напомнил Канэко, но равнодушно, без строгости. Для проформы, словом.

Амбал это сразу почувствовал.

— Я ж не бутылку, — прогудел он. — И потом, мне, с учётом массы тела…

— Ладно, сегодня можно, — разрешил Канэко.

— Праздновать, конечно, особо нечего, — заметила Аяко. — Один из наших оказался кротом — это печально. Не секрет, что Утияма никогда мне особо не нравился, но мы с ним работали бок о бок, и он не раз выручал меня. Боевым товарищем был хорошим. Просто в голове не укладывается, что он — предатель!

— Риота изначально вызывал у меня беспокойство, — проговорил Канэко. — Он присоединился к нашему клану, но его характер, его аура так и не обрели в гармонию. И, честно говоря, не думаю, что Утияма прикладывал в этом направлении достаточно усилий. Мне кажется, он из тех людей, которые получают удовольствие от насилия. Может быть, даже неосознанно.

— Риота всегда действовал продуманно, — сказала Аяко, когда кэндзя замолчал. — Его разум преобладал над чувствами.

— Уверен, от этого Утияма тоже получал удовольствие, — ответил старейшина. — Собственный профессионализм тешил его самолюбие. А воин должен быть подобен катане — остёр, быстр и холоден. Оружие не знает гнева, ярости, жажды убийства. Избавляясь от личного, мы становимся инструментами и, тем самым, сохраняем гармонию. А выполнив необходимое, как и меч, возвращаемся в ножны.

— Красиво, — одобрил Хизеши.

— Как вы докопались до того, что Риота крот? — спросила Аяко, вертя в руках полупустой стакан с минералкой.

Философия клана Ки-Тора была ей хорошо известна, девушка не нуждалась в напоминаниях кэндзя. Что ей было нужно, так это понять, почему ямабуси, с которым она разделяла опасности, стал предателем.

— Мы уже обсуждали, что Хотэко не был похож на стукача. Он не подходил на эту роль. Почему же он вдруг решил сдать Эйко ястребам?