Звонарёв, перетерев с Марией и получив согласие Ивана, построил двухэтажный особняк. Ну как, двухэтажный… скорее, полутораэтажный. Цокольный этаж был довольно низким и с утрамбованным земляным полом. Там располагалась здоровенная кухня, огромная печка и какие-то чуланы. Была ещё комнатка для Сашки, и всё. Зато бельэтаж был хорош! С высокими потолками и просторными комнатами, которых было аж шесть штук. Зачем столько, Иван пока не представлял, но, как верно заметила жена, «запас карман не тянет», и десяток строителей, надрываясь, выстроил за четыре месяца эдакую помесь средневекового замка и курортной виллы. Осень заканчивалась, на небе вновь появились тёмные и тяжелые облака, но черепичная крыша была уже закончена, а двери — навешены, и даже ставни к окнам успели приделать. Жаль только, что стёкол нигде так найти и не удалось. Снимать окна с коттеджа, несмотря на уговоры жены, Иван не захотел, и сейчас внутри дома полным ходом шли отделочные работы. Мария каким-то непостижимым образом уговорила маму Надю задержать бригаду ещё на «самые-самые последние» десять дней, и громко матерящиеся мужики принялись штукатурить и белить стены.

Всю эту красоту обнесли довольно хилым и невысоким частоколом с плетёнкой, в самом дальнем углу двора стояла маленькая бревенчатая банька, а за ней, так сказать, «удобства».

Самым интересным в доме Маляренко было отнюдь не количество комнат, а то, что в одной из комнатушек цокольного этажа вырыли неглубокий колодец, который, несмотря на близость моря, снабжал жильцов отличной питьевой водой. На будущий сезон Иван планировал строительство двух домишек для Бориса и Александра и возведение капитальной каменной стены.

Подумав о крепостной стене, Иван, автоматом сматывающий цепи на палубе «Беды», призадумался — камня надо будет привезти столько…

«Ой, мама! Снимите с меня коньки!»

Для того чтобы обеспечить бесперебойную работу строителей за весну, лето и осень, «Беда», с экипажем из капитана-рулевого и матроса-моториста, совершила к разгромленному посёлку рыбаков почти пятьдесят рейсов. Вывезли оттуда всё. Вплоть до самого распоследнего колышка. Сейчас, намотав по воде в общей сложности не одну неделю, Иван только улыбался, вспоминая свои первые морские шаги.

Первый «морской» поход от любимого пляжа до затона, расстоянием в четыре километра, до сих пор снился Маляренко в кошмарных снах. Кораблик мотало и мотыляло в разные стороны, лодка плыла куда угодно, только не туда, куда было нужно. Мотор никак не раскочегаривался. Весла, суки, были тяжеленными. Парус — вообще «левым». Качка — сильной. Вдобавок ко всему, корпус лодки, хоть и отличался невероятным качеством изготовления и тщательностью подгонки досок, рассохся и весело фильтровал в трюм воду. Иван всю дорогу пробегал между рулём и насосом, проклиная себя за дурацкую мысль стать мореходом. Апофигеем всей этой катавасии стал движок, который внезапно ожил и показал такую прыть, что лодка едва не вылетела на песчаную косу. Как он умудрился тогда вырулить и попасть в затон — Ваня до сих пор не понимал. Это было чудо. Не иначе.

Дальше началась учёба. В полном смысле этого слова. Через месяц Ваня рискнул и сходил до Рыбачьего. Всё получилось. Они с Сашкой понимали друг друга с полуслова. Лодка слушалась. Дело выгорело.

— Шеф! — Саня уже перебрался на пирс. — Думаю, это всё. Шторма начинаются.

Иван посмотрел на серое небо и согласно кивнул.

— Разгружаемся, и лодку — в сарай! Двигатель посмотри. Законсервируй, как сможешь. Ну и вообще.

Маляренко сделал неопределённый жест рукой, перескочил на причал и двинул к дому. Навстречу ему, заливаясь весёлым лаем, уже спешил Бим.

«Ё-моё! И это всё, всё МОЁ!»

Смена строителей уходила в Бахчисарай завтра поутру, и женщины приготовили грандиозный праздничный ужин.

Юркина фазенда, ошарашенная мозгами и руками агронома Сергея Александровича, поднатужилась и выдала на-гора такой урожаище, что сам хозяин схватился за голову — куда это всё девать? Немного спасали рабочие, которых кормили от пуза, да два новых огромных погреба. Кузнецов постоянно мечтал вслух о том, как Иван «отвезёт всё это добро куда-нибудь на продажу». Иван отмахивался — стройка съедала всё время, но, в целом, мысль была дельная.

«Интересно, что пара этих гавриков задумала?»

Иван с любопытством поглядывал на сидевших с другой стороны стола Олега и Семёныча. Боевик и строитель сидели бок о бок, частенько перешёптываясь и буравя взглядами Маляренко.

Никакой опасности Ваня не ощущал — за прошедший год он хорошо узнал этих крепких и основательных мужчин, и неприятных сюрпризов от них не ждал. Наконец Олег не выдержал и глазами указал на выход.

«Ну что ж, мужчины, послушаем вас!»

Тридцатилетний, здоровый, словно шкаф, налысо бритый Олег и толстый, бородатый и низенький Семёныч вместе смотрелись довольно комично. Но вот люди они были очень даже серьёзные и требовали к себе такого более серьёзного отношения.

Выйдя из дому, вся троица, не спеша, прогулялась к морю и устроилась прямо на пирсе. Холодная тёмная вода затона почти не шевелилась, хотя от косы доносился могучий рёв прибоя.

— Хорошее место выбрал. Шеф. — Олег старательно смотрел куда-то в сторону.

«Шеф? Интересно, интересно…»

— Значит так. — Семёныч плюнул в воду и «взял быка за рога», — мы с Олегом подумали, посовещались и решили сюда, к тебе переселиться. Примешь нас, Иван Андреич? — Бригадир заглянул в глаза Ивану, Олег тоже выжидающе обернулся.

На лице Маляренко не дрогнул ни один мускул, хотя душа запела, и захотелось подпрыгнуть и заорать: «Конечно, мои дорогие, конечно же!»

— Почему? — Иван спокойно смотрел в точку за горизонтом.

— Мы там — лишние. — Олег тоже был спокоен. — Перспектив — никаких.

Семёныч горячо закивал.

— За морем — будущее. Здесь вам, Иван Андреевич, одному никак не управиться. И строиться надо, и за порядком присмотреть, и на кораблике вашем третий человек нужен.

«Прибью Сашку! Трепач муев.

Хм… уже „на вы“… быстро!»

Иван на самом деле задумался. В словах бригадира строителей был резон, но это дело надо хорошенько ПОДУМАТЬ.

— Дальше.

— Там мне только в землекопы идти, или на лесопилку. — Олег тяжело вздохнул, — ну, не мастеровой я человек. Морду кому набить — легко, службу нести — запросто, а в земле ковыряться не хочу. Могу, но ведь так, как у того же агронома, Александрыча — не получится! А в бандиты уходить я не хочу. Я ведь человек, а не скотина какая. — Голос у бывшего омоновца был тоскливый.

«Не примет, и здесь не нужен».

— А там только и дел, что разнорабочим на побегушках у Звонарёва быть. Спору нет, он — отличный мужик, но мне-то от этого не легче. А девочки мои? Жёнами батраков будут? Попробовал джип оживить и перевозками заняться — не получилось, сдох движок совсем, окончательно. Да и машина-то эта — Стаса.