Мы были вынуждены признать, что она права. Ее повествование было прямолинейным. Именно цитаты и фотоснимки создавали впечатление, что Ааз – единственный честный кандидат во всей предвыборной гонке. В середине первой страницы было фото Ааза, пожимающего руку Толоми. Ниже была цитата кандидата от «Партии Чумы», обещавшего чистые, честные выборы, с интригой и азартом, по самым выгодным ценам.

«Я не стану вымогать у вас каждый медяк, как на протяжении пяти лет делали мои оппоненты», – якобы заявлял Ааз.

– Это неправда, – сказала Банни.

– Это то, что он сказал, – настаивала Экстра.

– Я поговорю с ним на эту тему, – сказал я. Одно дело – клеймить соперников, и совсем другое – откровенная ложь. На восьмой странице я наткнулся на картинку машущих манекенов во дворе передо мной и Аазом и невольно застонал. – Зачем вам нужно было это печатать? – спросил я.

– Извини, – ответила Экстра. – Толоми настоял на том, чтобы мы это напечатали. В конце концов, это случилось. Он получил очень четкое описание от одного из присутствовавших там репортеров, и наборщик тотчас разместил его на странице. Я намерена побеседовать с другими кандидатами и получить их мнение по этому вопросу.

Излишне говорить, что Эмо и Уилмер отреагировали на статью не столь положительно. Я отправился на городскую площадь, чтобы доставить Сид наш ежедневный брифинг. И кандидат от «Партии Дружбы», и его коллега из «Партии Мудрости» уже были там, расхаживая взад-вперед, пока не увидели меня. Сид вздохнула с облегчением и поспешила вверх по лесенке в беседку. Кандидаты же подлетели ко мне.

– Я хочу сделать заявление, а ваша дама меня не слушает! – выкрикнул Уилмер, подскочив ко мне с ворохом газет. Белки его глаз были красными от ярости и похмелья.

– Сид приказано получать новости только от меня или Банни, – сказал я. – Это сделано для того, чтобы никто не давал ей непроверенную информацию. До сих пор это работало.

– Но у меня проверенная информация! – прогремел Уилмер, потрясая газетами с такой яростью, что фигуры на картинках были вынуждена вцепиться в рамки, чтобы не упасть со страницы. – Вы читали эту возмутительную чушь?

– Да, – сказал я. – Но вы должны признать: хорошо, когда газеты вновь пытаются идти в ногу с местными событиями.

– С местными сплетнями! – кипятился Уилмер. – Он портит наш публичный имидж! Наглые измышления! Я был готов выбросить все из головы после… после того, как вчера вечером пришел домой, но эта нахальная девчонка-репортерша заявилась на мой порог, когда я принимал аспи… Прежде чем я был готов заговорить с ней, она сунула это мне в лицо!

Это была восьмая страница. И чем дольше я смотрел на картинку, тем меньше она мне нравилась.

– Мне очень жаль, – сказал я. – Я не думал, что ее следует печатать, но мне сказали, что это было решение редакции.

– Дело не в том, что они это напечатали! – рявкнул Уилмер, и его голос эхом отлетел от окружающих зданий. – Ваш друг вообще не должен был этого делать!

– А теперь, похоже, он купил себе путь к сердцу каждой газеты в городе, – добавил Эмо. – Уж лучше бы нас игнорировали и дальше! Это унижение будет увековечено в специальных изданиях в кожаном переплете!

Я поморщился, вспомнив, как Ааз вчера вечером заключил полюбовную сделку с Синдикатом.

– Послушайте, вчера я разговаривал со всеми редакторами. Они пообещали освещать кампанию всех вас троих в равной степени. У вас будет шанс изложить свое мнение в газетах. До дня голосования у нас запланировано еще несколько мероприятий, а у публики будет масса возможностей сделать разумный выбор между вами тремя.

Уилмер нахмурил брови:

– Между двумя! Скоро снова будут только два кандидата!

– Что? – опешил я. – Вы покидаете гонку?

– Нет, – заявил Уилмер. Он выпрямился во весь рост, расправил плечи и принял пафосную позу государственного деятеля. – Но я больше не намерен терпеть оскорбительное поведение вашего друга. В один счастливый момент я подумал было, что он покинул нас навсегда! Но теперь он вернулся и мутит воду даже сильнее, чем раньше! Я собираюсь вызвать его на дуэль! По крайней мере, одному из нас не придется потом терпеть другого.

– Вы не посмеете этого сделать! – в ужасе крикнул я, вспомнив, что Карнелия говорила о его фехтовальных талантах. Уилмер в упор посмотрел на меня:

– Неужели, сынок? Пойдем со мной, и ты сам все увидишь!

Он повернулся на пятках и зашагал прочь с площади. Эмо бросился за ним следом. Сид появилась рядом со мной прежде, чем я это понял. Краем глаза заметив ее похожее на череп лицо, я даже вздрогнул.

– Извини, – сказала она. – Что насчет этого? Я должна упомянуть дуэль? Мне скоро делать мои объявления.

– Нет, – сказал я. – Я как-нибудь сам. Вот, держи. – Порывшись в сумке на поясе, я вытащил подготовленный мною и Банни «темник». – Никакой отсебятины, хорошо? Я постараюсь это остановить.

– Удачи! – крикнула мне Сид, когда я бросился вдогонку за Эмо и Уилмером.

– Уилмер, пожалуйста, – взмолился я, труся рядом с ними, пока кандидаты поднимались на холм. Почуявшее запах жареного, стадо репортеров бросилось за нами следом и даже заблокировало движение на крутом повороте недалеко от особняка Ааза. – Насилие ничего не решит!

Уилмер остановился и по-отечески положил мне на плечо руку.

– Мистер Скив, – сказал он. – Бывают моменты, когда приходится решать, что вам дороже, ваша честь или ваша жизнь.

– Я понимаю, сэр, но это того не стоит! Просто Ааз пытался выставить вас дураком… вернее, вас обоих.

– Эту часть я очень хорошо понимаю.

Уилмер отказался слушать мои объяснения. Вскоре мы подошли к двери особняка. Уилмер стукнул в нее и потянул за шнурок звонка. Изнутри донесся лязг запоров. Дверь открылась, и на нас посмотрел Фарнсвард.

– Слушаю вас, господа? – сказал он.

– Я хочу увидеть Ааза! – потребовал Уилмер.

Дворецкий сочувственно посмотрел на него:

– Мне очень жаль, сэр, но он просил передать вам, цитирую, что его «тута нету».

– Что ж, может, такая скверная грамматика и сойдет ему с рук на Деве, – сказал Уилмер, – но это Типпикано! Отойди!

– Разумеется, сэр.

Фарнсвард с учтивым поклоном уступил нам дорогу.

Найти Ааза не составило большого труда. Он возлежал на шезлонге в библиотеке рядом с главной гостиной. Рядом на табурете сидела педикюрша и подпиливала ему на ногах ногти. Увидев, как в комнату вошел Уилмер, Ааз осклабился:

– Привет, чуваки, как дела? Читали газеты? Крупнейшее медиасобытие, которое когда-либо видела эта зачуханная дыра!

– Вам лучше поверить, что я их видел, – заявил Уилмер. Шагнув к Аазу, он помахал перед ним пачкой газет, после чего ударил его ими по лицу, а затем отступил. – Я требую от вас удовлетворения, сэр.