Психология «супердетей» еще не до конца изучена. Они, как правило, плохо воспринимают школьную программу и развиваются по своему, особому пути. В настоящее время в Соединенных Штатах открыто несколько специальных школ для детей-индиго. Начался подобный процесс и в Западной Европе, и в России.

У детей-индиго нет комплекса неполноценности. Они уверены в своей исключительности. То, что происходит вокруг – общепринятые правила и нормы – их мало волнует. У них – свое мировосприятие, стоящее на принципе «движения против течения». Манеры поведения у детей-индиго могут быть разными. Кто-то из них характеризуется как чересчур активный и подвижный, кто-то – как сосредоточенный на самом себе, вплоть до болезненности. Большинство детей-индиго отличается внутренней невозмутимостью, умением не то, что преодолевать, а скорее – не замечать препятствия, склонностью подчинять себе обстоятельства и ситуации. Непосвященные воспринимают это как стремление к господству и подчинению себе всех окружающих. Дети-индиго, как правило, очень лояльны по отношению к своим родителям. Но это не трогательная привязанность маленьких детей к маме и папе, а скорее обдуманная забота взрослых отпрысков о престарелых, нуждающихся в опеке и внимании.

Хотя Кэролл и Тоубер – личности одиозные (они называют себя посланниками Криона, таинственного инопланетного существа), собранный ими материал заслуживает самого пристального внимания. За последние двадцать лет, когда начались целенаправленные наблюдения за детьми-индиго в США, Западной Европе и СССР (России), удалось установить явление нарастания численности детей такого рода. Практически все исследователи, занятые данной проблематикой, отмечают этот факт. По некоторым оценкам, они уже занимают до 10 процентов от всех рождающихся. И эта доля через четверть века может вырасти до 30 процентов. Есть устойчивые основания полагать, что дети-индиго на территории России превосходят «супердетей» Запада по части развитости экстрасенсорных способностей, однако заметно уступают американским «индиго» в гармоничности развития и способности интегрироваться в общество.

На сегодня ни один исследовательский центр, занятый изучением детей-индиго, не смог ни убедительно указать на причины возникновения этого удивительного феномена, ни научно истолковать факт асимметричного развития детей-индиго в России. Никто не может объяснить, почему они в большей степени «экстрасенсы», чем «общественники»…»

…Энергичной и легкой походкой президент спустился в полумрак уютной каюты, обшитой мореным дубом. Нажал на панель перед экраном большого видеофона.

Дисплей озарился светом – и президент увидел на нем своего помощника по особым поручениям.

– Ну, как в Москве погода? – с напускным благодушием спросило Первое Лицо.

– Жара, влажность и безветрие. В общем, намного хуже, чем у вас, – улыбнулся помощник.

– А ты прилетай. Скажи главе администрации, что я тебя командирую на пару-тройку дней к себе. Покупаешься…

– Спасибо за приглашение. Но дел невпроворот. К вашему возвращению надо все документы и досье в порядок привести. Управиться бы!

– Ну, ты и службист! – после секундного колебания произнес президент. – Многие сразу же забыли бы обо всем, предложи им такое. Пулей бы сюда примчались. Ну ладно, шутки в сторону.

Я прочел твои файлы. Скажу так: это не фотографирование призраков и не изобретение машины времени, о чем ты мне в прошлый раз рассказывал. Может быть, здесь что-то и есть. Как я понял, ты веришь в то, что в России на протяжении последних лет происходит нечто экстраординарное…

– Да! – твердо и убежденно ответил помощник.

– И это экстраординарное как-то связано с появлением людей с удивительными способностями?

– Да, – снова кивнул собеседник президента. – Думаю, мы становимся свидетелями появления индиго-русских. Происходит ни много, ни мало, а настоящая нейрореволюция. По сути, формируется новое человечество, те самые людены. То есть, не только в России, но у нас процесс приобрел особые размах и скорость. Вот такого точно нигде больше в мире нет. Там – ручейки, а у нас – река. Там – намеки, здесь – тенденция…

– Если ты не ошибаешься и если это не очередные поиски НЛО на Рублевском шоссе, то возникают два вопроса, – покачал головой президент. – Во-первых, кто за всем этим стоит? Как их там? «Проект-96»?

– Нет, – мотнул головой помощник. – Они выступают лишь как одно из важных звеньев плана. Но планировщики – не они. Скажем прямо, их мы пока не знаем. Да и спецслужбы, собравшие эти материалы, не догадываются о таинственной силе, противостоящей «Проекту-96».

– И что, все так глухо и безнадежно? – прищурился президент.

– Да я бы не сказал, – протянул советник, поглаживая подбородок. Он явно собирался приберечь выводы на потом, чтобы еще раз продумать и выверить свои догадки. Но теперь решил: лучше не заканчивать беседу на неопределенной ноте. И ответил:

– Есть одна мысль… Даже не мысль, а обобщение наблюдений. Смотрите, какая картина получается. Самая большая и быстро развивающаяся у нас школа технологической эзотерики – это так называемая ДЭИР, школа дальнейшего энергоинформационного развития. Она разбросала более пятидесяти филиалов по всей стране и за рубежом, вобрав в себя, как поговаривают, почти сотню тысяч человек. Но создали школу и возглавляют ее бывшие офицеры спецслужб вместе с исследователями из ранее закрытых институтов.

Идем дальше и посмотрим: а кто, собственно, выступает основателями и классиками энергоинформационной науки и экстраординарной медицины? Вот только несколько фамилий. Генералы Ханцеверов и Григоров, полковник Савин, контр-адмирал Рогозин, полковник Звонников – и так далее. «Проект-96»… Вы все сами читали. И вот еще: фонд «Геостратегия ХХI века» с десятками прорывных психотехнологий – просто вывеска для лучших мозгов первого эшелона ГРУ 80-х годов. Я и дальше могу продолжать…

– Что ты хочешь этим сказать? – пристально посмотрел в камеру связи президент. – Что планировщик процесса – тайная структура советских спецслужб восьмидесятых?

– Нет. Я детально проверял такое предположение, – отрицательно покачал головой помощник. – Не существовало никаких подпольных структур вроде ордена «Полярного орла», «Евразийского братства» или общества Перуна-победоносца. Но планировщики есть – это тоже факт. Это показывает специальный многомерный анализ. Процесс управляется!

Отсюда я сделал только один вывод: перед самой гибелью Советского Союза образовалась небольшая группа – не более нескольких сотен человек. Они тесно взаимодействовали, обладали высоким интеллектом, информационными ресурсами и большими возможностями во власти. На основе этой группы успел появиться информационный субъект – коллективный разум элитного сообщества высокой степени интеграции. Причем сообщества не в смысле организационной или, тем более, ордена – а в смысле сети импульсных и постоянных взаимодействий – как в сфере информации, так и в сфере деятельности. Это сообщество походит не на орден, а скорее на круг жизни человека.