социальные низы. При этом не всегда солдатами руководила только жажда наживы. Гнет, лежавший на всей империи, не мог не чувствоваться и армией, в каком бы привилегированном положении она ни находилась по сравнению с колонами и рабами. Поэтому случалось так, что движение, начавшееся чисто солдатским бунтом, перерастало в восстание низов, и наоборот.

Другой характерной чертой кризисного времени был рост сепаратизма. Экономический подъем в провинциях, несомненно, способствовал созданию общеимперского рынка, но, с другой стороны, обусловил и рост экономической самостоятельности присоединенных к Риму территорий. Примечательно, что в III в. очагами сепаратистских движений стали наиболее развитые в экономическом отношении районы Галлии и Переднего Востока. Теперь многие провинции могли обойтись без Рима; более того, этот вариант был для них даже выгоднее. К тому же трудность защиты периферийных областей от варварских вторжений приводила к тому, что зачастую они вынуждены были брать организацию этого дела в свои руки, что также повышало их независимость. Подтверждением растущего самосознания подчиненных Риму исторических областей было возрождение старинных языковых и культурных традиций. Так, в Малой Азии в III в. появляются надписи на давно, казалось бы, забытом фригийском языке. Аналогичную картину можно было наблюдать и на другом конце империи — в Галлии и Испании.

Наконец, для понимания своеобразия кризиса III в. нужно отметить еще один важный момент: внешнюю обстановку империи. Во время гражданских войн II—I вв. Рим ни разу не испытывал серьезной военной опасности (если не считать нашествия кимвров и тевтонов в конце II в.). Совершенно иную картину мы наблюдаем в III в. н. э. Активность варварских племен, живших по ту сторону границы, возросла во много раз. Это произошло, во-первых, потому, что из-за кризиса сила сопротивления Рима значительно ослабела. Это прекрасно знали все его соседи. Слишком ненавидели они своего вековечного угнетателя и слишком соблазнительны были накопленные им богатства, чтобы можно было остаться спокойными. Во-вторых, во II в. у многих варварских племен (особенно у тех из них, которые жили в непосредственном соприкосновении с римской границей) происходил быстрый процесс разложения родовых отношений. В результате этого у них начала выделяться богатая прослойка знати, заинтересованная в захвате новых земель и богатств. Вожди более крупных племен начали собирать вокруг себя целые племенные союзы, всей своей тяжестью обрушивающиеся на римские границы. Мы видели, что уже во второй половине II в. эти границы кое-где не могли выдержать напора и были разорваны.

В III в. положение стало гораздо серьезнее. В половине этого столетия натиск на границы настолько усилился, что ни одна из них уже не могла его выдержать. Далеко в глубь империи проникали массы варваров. Сирия, Малая Азия, Балканский полуостров, Африка, Испания, Галлия были неоднократно опустошаемы. Вторжения варваров чрезвычайно обостряли и осложняли внутреннюю борьбу в империи. С одной стороны, население провинций пыталось бороться с опустошительными набегами. Не надеясь на помощь центральной власти, которая фактически в это время почти отсутствовала, провинции сами организовывали оборону, иногда делая это довольно успешно. С другой стороны, население провинций в этом вопросе было далеко не единодушно. В борьбе с варварами были заинтересованы главным образом имущие слои. Что же касается трудящейся массы, то ей, в сущности, нечего было терять. К тому же многие рабы и колоны являлись теми же самыми варварами, которые громили империю извне, и отнюдь не были склонны бороться со своими единоплеменниками. Это обстоятельство объясняет нам, почему варварам так легко удавалось прорываться в глубину империи.

Таковы были предпосылки, движущие силы и обстановка кризиса III в. Из всего вышесказанного следует, что новый социальный взрыв для имущих классов империи должен был быть гораздо страшнее, чем гражданские войны II—I вв.

ГЛАВА XII

КРИЗИС III в.

В 235 г. после убийства Александра Севера армия провозгласила новым императором Максимина Фракийца. Максимин стал первым в длинном ряду так называемых солдатских императоров, судьба которых зависела от настроения войска. На пятьдесят лет империю охватил жесточайший политический кризис, когда императоры сменялись с калейдоскопической быстротой, причем одновременно могли править несколько императоров. К внутреннему кризису добавился внешний. Варварский мир пришел в движение и обрушил свой удар на империю: на Востоке — персы, на Дунае — готы, на Рейне — франки и аламанны. В 60-е гг. Ш в. кризис достиг своего апогея, и империя фактически развалилась: в Галлии, Испании и Британии было создано независимое от Рима государство, Египет, Сирия и почти вся Малая Азия оказались под властью правителей города Пальмиры. Только императору Аврелиану (270—275 гг.) удалось заложить фундамент возрождения империи. В 273 г. он рагромил Пальмирское царство и Галльскую империю. После убийства Аврелиана дело восстановления империи продолжил император Проб (276—282 гг.). Он укрепил границу по Рейну и Дунаю, частично разгромив варварские племена, частично вытеснив за пределы империи, частично поселив на территории, принадлежавшей Риму, и даже включив в свою армию. Конец кризису положил приход к власти императора Диоклециана (284 г.).

235—238 гг. — император Максимин.

238 г. — восстание в Африке, гибель Максимина, начало всеобщего кризиса империи.

260—268 гг. — правление Галлиена, апогей кризиса.

270—275 гг. — правление Аврелиана.

273 г. — падение Пальмирского царства, ликвидация Галльской империи.

276—282 гг. — император Проб.

284 г. — приход к власти Диоклециана.

Рассматривая бурные политические события III в., нельзя забывать, что при всей неразберихе, которая охватила империю в это время, существовали вполне определенные «группировки», отстаивающие свои интересы, имеющие свои политические и идеологические программы. Е. М. Штаерман выделяет три такие политические программы различных групп правящего класса:

«1. Программа земельной знати западных провинций: максимальная самостоятельность провинциальной аристократии, политическая и экономическая; передача в ее руки государственных и императорских земель, снижение для нее или даже полное уничтожение налогов; обеспечение ее рабочей силой за счет пленных, обращенных в колонов, и, следовательно, активная внешняя политика; переход к пограничной военной колонизации за счет тех же варваров, дабы оставить в распоряжении крупных собственников максимальное количество земли и рабочей силы; выборный император, который исполняет только должность верховного главнокомандующего, во всем же остальном ограничен сенатом, состоящим из представителей той же провинциальной земельной знати; строгое ограничение власти провинциальных наместников и императорских чиновников. Следовательно, идеалом этой группы была слабая монархия при действительном господстве земельной аристократии.

На первый взгляд может показаться, что это та же "сенатская программа", которая была в ходу среди сенатской оппозиции I в... Однако это не так. В I в. "сенатская оппозиция" была идеологией остатков республиканской знати. За выдвигаемыми ею лозунгами скрывалось стремление сохранить