– Ну, что-то они, наверное, делали, но как мне сказал один из координаторов, я – единичный случай… Поэтому смысла изучать нет…

– Дела… – хмыкнул Фредерик, – Стас, я доволен вами. Интуиция и везение в науке не менее важны, нежели кропотливая работа.

– Нет, – взвился Ренат, – я все равно их не понимаю!

– Саша, – спросил Стас, – а у тебя были какие-то побочные эффекты после пробуждения? Атрофия мышц, головокружения, нарушения пищеварения, нарушения умственной деятельности…

Хм… Насчет последнего, конечно, не уверена…

– Нет, не замечала. Проснулась, как заснула.

– Тогда тем более странно, – сказал Ренат. – Даже у нас на Ладьё… Нет, эксперименты, конечно, были, но чтобы так, надолго… С полной сохранностью функций.

Фредерик заулыбался.

– В общем, работы у вас, ребятки, прибавилось.

– Саша, а кто такой этот Андрей? Известный ученый? Фамилию знаешь? – спросил Игорь, утыкаясь в планшет.

– Насколько я помню, Атонин. Да, Андрей Атонин. Он погиб при взрыве дома. Как мне сказали. Иначе я бы проснулась там же через два дня…

– Хм… Странно. Не могу ничего найти.

Все остальные тоже полезли в планшеты. Минут пять было тихо. Я нахохлилась в кресле и пыталась собрать мозги в кучу. Нервно как-то. И Тхаэ…

– Стас, – обратился к нему Игорь, – а ты как думаешь, дело действительно в этом составе? Рир гатрас, архоны… И если по архивным данным у землян все нормально. Я понимаю, конечно, что рано делать предположения, но все-таки?

– Да он не мог… Кто он такой? Я даже имени его не могу найти, – даже как-то удивленно ответил Стас, – поиск по земным базам ничего не дает…

– Почему это не мог? – оскорбилась я, – он был гений!

Наверное…

– Саша! Это не вписывается ни в какую статистическую погрешность. Так вот, походя решить задачу, над которой бьются лучшие умы Вселенной столетиями… Невозможно!

– Возможно, – пожала я плечами. Меня переполняла гордость за Андрея.

Тоже мне, ученые будущего! Наши пестициды пестицидистее их пестицидов по своей пестицидистости!

– Хорошо, не будем спорить, – Стас отложил планшет в сторону. – У кого еще какие версии?

– На данном этапе я самоустраняюсь, – сказал Фредерик, – информации очень мало. А тебя, Саша, хочу предупредить, что они теперь от тебя вообще не отстанут. Но если что, обращайся ко мне. Прикрою, от их научного энтузиазма.

– Спасибо, – кивнула я.

– А у меня вот какой вопрос, – активизировался Ренат, – что там с архонским влиянием? Как именно оно не действует?

– Никак, – сообщила я. – Не знаю, как у Стаса, он, наверное, еще более уникум, нежели я. Он, по крайней мере, знает, каким оно должно быть. А я вообще не представляю. Для меня Тхаэ – обычный человек. Еще раз повторяю, я не сильна в анатомии, физиологии и прочих характеристиках. Это то, что я чувствую. Однако спешу напомнить, что ему удалось ускорить мой метаболизм…

– Я со своей стороны могу сказать, что теперь я тоже никакого воздействия не чувствую. Мы с Тхаэ это очень быстро выяснили. Когда он пришел у меня требовать образцы крови других землян, а я на его…эээ…уговоры не поддался.

Ага. Вот как, значит, начинался взаимовыгодный обмен.

– Но как ученому архону нет равных. И когда он понял, что влиять на меня не может, то сам и подсказал, где искать объяснения этого феномена. Потом мы еще три дня работали с образцами. И я вам скажу, что архонские технологии это что-то! Некоторые тесты, которые в обычных условиях занимают от недели до нескольких месяцев, удалось провести оперативно. Только вот яснее не стало…

– Информация очень перспективная, но я пока не понимаю, с какой стороны ее можно начать использовать, и насколько это надо, – сказал Игорь.

– Подсел на архонское воздействие? – спросил Ренат.

– Я понимаю твое желание разрядить обстановку…

– Ладно, я сам все понимаю. В любом случае, сейчас мы ничего не решим.

– Да, – кивнул Игорь, – я предлагаю подвести промежуточные итоги.

– Значит так. – Фредерик обвел нас серьезным взглядом, – Стас, Игорь, Ренат занимаетесь рир гатрасом. Стас, попробуй подойти к проблеме с точки зрения этого таинственного состава. Найти в крови остаточные следы. Сравни свои образцы до и после переливания с Сашиными. По поводу Сашиного прошлого… Если возражений нет, то я считаю, что надо поставить в известность Сэрэтэна. «Принцип» приписан к Савойе, поэтому его это тоже касается, тем более что при присвоения Саше звания ходора его слово было решающим. По-моему он имеет право знать…

«Кого он пригрел на своей могучей груди», – закончила я за Фредерика.

– Насчет информации по прошлому у меня возражений нет, – вынес свой вердикт Игорь. – Тем более что развить эту тему в условиях «Принципа» мы не сможем. У нас нет социолога, историка, политолога, антрополога, культуролога…

Я слегка обалдела от перспектив, Игорь глянул на меня и успокоил:

– Разумеется, не все сразу. И никто не будет тебя беспокоить без твоего желания.

– Но я проведу с Сашей несколько тестов уже сейчас, – сообщил Ренат, невинно глядя на меня, – должен же я понять, все у них там такие…

– Какие? – нахмурилась я.

– Эээ… Необычные, – выкрутился психолог. – Саша! Это для дела, сильно мучить не буду. Ну, честно, очень интересно!

– Потом разберетесь, – прервал нас Фредерик, – значит, насчет архонов. Я предлагаю пока оставить эту тему. Никто кроме нас ничего не знает. А во время ваших исследований и экспериментов, глядишь, что-нибудь да и всплывет. В любом случае, такие вопросы за день не решаются…

Это у вас не решаются. А я уже все решила!

Я встала из-за стола, потянулась и, глядя на задумчивых поднимающихся вслед за мной мужиков, выдала.

– Я лечу на Эхх Дахот!

Уходила я довольная принятым решением и произведенным эффектом, и думала о том, что само мое появление на «Принципе» следовало бы занести в Анналы…

Терпения у капитана хватило ровно до конца обеда. А потом самопроизвольно началось совещание.

Я как раз собиралась уйти к себе, когда Стас не выдержал:

– Я против.

– Чего конкретно?

– Ты понимаешь, о чем я. Это не просто рискованно, а вообще за гранью любых расчетов. И поэтому как капитан тебе заявляю «Принцип» туда не полетит. Я не могу рисковать жизнью экипажа.

– А «Принцип» туда и не полетит.