это не точно, а времени выяснять, что там произошло в действительности, у нас нет, поэтому заменишь весь узел целиком.

Второй инженер только что закончил распаковывать принесенный со склада серебристый куб с полуметровыми гранями. С одной стороны из него торчало два соединительных кабеля, с другой — две рукоятки, чтобы ворочать узел.

— Когда закончишь с монтажом, — продолжила Мэгги, — постарайся вернуть старый узел сюда, если успеешь.

— Если успею?

— Да, — кивнула она, — прежде чем погибнешь. Тот отсек сейчас распахнут навстречу космосу. Пока подсоединяешь агрегат, будешь каждые три с половиной секунды получать смертельную дозу радиации.

Наверное, я посмотрел с сомнением, потому что она возвела глаза к потолку:

— Не волнуйся. Это не означает, что ты умрешь в ту же секунду, как переступишь порог отсека. Человеческому телу требуется очень много времени, чтобы оно полностью прекратило функционировать, и за это время можно получить не одну летальную дозу облучения. Если в тебя не врежется еще одна пылинка, времени на загрузку сознания будет более чем достаточно, а новое тело для твоей следующей инкарнации уже готовится в баке.

Я мог бы возразить по нескольким пунктам ее короткой речи. Начнем с того, что меня больше волновала неотвратимость смерти, чем ее точное время или вопрос, успею ли я загрузиться, прежде чем отдам концы. Добавьте к этому твердую уверенность, что я в любом случае готов выполнить задание, хотя никто меня даже не спросил.

Горькая правда состояла в том, что Мэгги была права. Отказаться я не мог. Джемма в мельчайших подробностях объяснила мне невероятную важность генератора силового поля, и я понимал: если не заменить этот узел, нам всем кранты.

Когда инженеры закончили крепить шлем к скафандру, я осторожно перехватил генератор и потихоньку направился к переносному шлюзу, установленному напротив люка, ведущего наружу.

— Я разве забыла упомянуть, что мы торопимся? — спросила Мэгги по коммуникатору. Я что-то пробурчал в ответ, но шевелиться быстрее не стал. Тяжелые вещи в невесомости ничего не весят, но массы они при этом не утрачивают, и при слишком быстром перемещении их несложно разбить. Как только я вошел в шлюз, внутреннюю дверь загерметизировали, и я почувствовал, как скафандр стал раздуваться изнутри: из шлюза начали спускать воздух. Когда свист выходящего воздуха прекратился, люк скользнул в сторону.

Генератор силового поля — конструкция из шести кубов, точно таких же, как тот, что был у меня в руках. Я сразу заметил, какой из них поврежден. Ближайший от входа в отсек узел украшала дыра диаметром два-три сантиметра с черными краями прямо на верхней грани куба. Я поднял взгляд. В крыше отсека зияла дыра чуть большего диаметра. Луч голубоватого света врывался сквозь нее и подсвечивал поврежденный куб словно прожектором.

И в этот момент начало припекать кожу.

Поначалу ощущение было не слишком сильным. Как говорили и Джемма, и Мэгги, человеческому телу нужно время, чтобы отреагировать на острое радиоактивное отравление. Я выдернул кабели покалеченного куба, отщелкнул фиксаторы и без труда вытащил его. Но когда я попытался поставить на место новый узел, я, должно быть, подставил голову под голубой луч.

Через десять секунд я ослеп.

Кожа на руках к тому времени начала вздуваться волдырями, и осязания я тоже почти лишился. Я вставил узел в гнездо и подсоединил один провод, но когда взялся за второй, не смог найти, куда его надо воткнуть. Несколько секунд я в нарастающей тихой панике шарил вокруг, держа кабель в руке, пока не услышал в приемнике голос Мэгги:

— Барнс, с тобой все в порядке?

Я попытался крикнуть: «Нет!», но язык во рту так распух, что мне удалось издать только стон.

— Стоп, — скомандовала она. — Не дергай кабель.

Я остановился, точнее, попытался. Меня била сильная дрожь, и я не мог стоять неподвижно.

— Камера у тебя на шлеме все еще работает. Встань так, чтобы я видела, чем ты занят.

Я нащупал грань куба и наклонил голову в ту сторону, где, по моим предположениям, находился разъем.

— Отлично, — сказала Мэгги, — оставь камеру в этом положении. Теперь передвинь соединительный кабель влево. Примерно на десять сантиметров.

Я протащил кабель по полу отсека.

— Хорошо, — сказала Мэгги. — Теперь сдвинь на три сантиметра вперед.

Попал.

— На сантиметр назад и надави.

Я почувствовал, как кабель со щелчком вошел в разъем.

— Великолепно, — объявила Мэгги. — Силовое поле… восстановлено. Отличная работа, Барнс. Теперь постарайся расслабиться. Сейчас мы отправим кого-нибудь вытащить тебя.

Расслабиться на удивление сложно, когда все тело изнутри жжет как огнем. Если бы в тот момент я сумел отстегнуть шлем и убрать давление воздуха, я бы так и сделал, но руки перестали меня слушаться, а пальцы раздулись, как сардельки, — я не мог их согнуть. Поэтому я плавал по отсеку, дрожа всем телом, стеная и скрежеща зубами, и ждал, пока кто-нибудь вернет меня обратно в мир.

Я понимал, почему меня насильно заставили выгрузить сознание, прежде чем позволить мне умереть. Джемма и это объяснила. Знания и опыт, приобретенные в критической ситуации, — бесценны, и никто не даст им погибнуть вместе с моей текущей инкарнацией.

Однако случаются и такие штуки, которые и вправду лучше забыть.

Ситуация была уже не столь критической, когда я выбрался из бака, превратившись в Микки-2. Силовой генератор работал, обстановка на «Драккаре» вернулась к норме — если, конечно, не брать в расчет тридцать четыре человека, в той или иной степени страдающих от поражения лучевой болезнью, поскольку они оказались в неподходящей части корабля, когда отключилось силовое поле. Тем не менее в носовой броне по-прежнему зияла дыра, и для того, чтобы свести на нет все наши достижения, достаточно было еще одной случайной пылинки. Поэтому, едва я пришел в сознание и восстановил телесные функции, Мэгги с ее людьми снова затолкали меня в вакуумный скафандр и вручили канистру высокоплотного, напичканного нанитами материала для установки аварийных заплат. После пятиминутного инструктажа, как им пользоваться, меня отправили наружу.

Наибольшей интенсивностью поток протонов, разгоняемый силовым полем и обтекающий корпус, обладает на высоте около двух метров. Мэгги посоветовала мне плотнее вжиматься в корпус, и тогда, если повезет (и если в меня не врежется очередная космическая частица), я смогу избежать смертельной дозы излучения и даже выжить. Я честно попытался. Вместо магнитных кошек на ботинки, которые использовали мы с Джеммой, лазая по корпусу станции «Гиммель», Мэгги выдала мне наколенники и наладонники. Я выбрался через носовой люк и пополз по корпусу в сторону пробоины: до нее оставалась примерно сотня метров.

Поначалу я думал, что все обойдется. Но чем ближе я