— Как хочешь, — снова согласился Назри, хотя и не был вполне уверен в правильности такого шага.

А через пять лет земля в квартале Абу-Румман действительно стала самой дорогой в городе. Выигрыш Аббани, по подсчетам Тауфика, составил шестьсот пятьдесят процентов.

Появляясь в офисе, Назри спрашивал Тауфика: «Что нового?», и тот каждый раз отвечал ему: «Одну минутку, Назри-бей».

Потом кивал мальчику, чтобы тот принес два кофе из ближайшей кофейни: один, очень сладкий, для Аббани и другой, без сахара, но с большим количеством кардамона, для него самого.

И потом, за кофе, кратко вводил шефа в курс последних событий, зная, что подробный доклад быстро тому наскучит. За какие-нибудь семь минут Тауфик успевал дать хозяину исчерпывающее представление обо всех финансовых потоках и проблемах экспорта, аренды и ремонта всех многочисленных зданий его маленькой империи.

— Я вижу, все в порядке, — рассеянно подводил итог Назри, даже если где-то баланс получался отрицательным.

Потом Аббани не меньше часа разговаривал с друзьями по телефону. Почти каждую неделю он обедал с каким-нибудь влиятельным лицом в своем любимом ресторане «Аль-Малик», неподалеку от Парламента.

— За обедом я все улажу, — говорил он своему управляющему.

И Назри не преувеличивал. Как человек хорошо информированный, к тому же не без шарма, он умел произвести впечатление на гостей. Разумеется, он оплачивал все их удовольствия. Повар был родом с Севера, а если какая кухня и превосходит дамасскую в своеобразии ароматов и изысканности подбора композиций, так это алеппская.

Когда же приглашать ему было некого, Назри отправлялся обедать один. Только в такие дни и мог владелец ресторана перекинуться парой слов со своим высокородным клиентом. Днем Назри не любил обедать с женами и детьми, с ними он только ужинал.

После трапезы Аббани отправлялся к своей любимой проститутке Асмахан. Она жила в маленьком домике в сотне шагов от ресторана. Асмахан нравилось, что он приходил в обед, когда ни один из ее богатых клиентов не находил для нее времени. Назри рассказывал анекдоты, над которыми она смеялась до слез, потом занимался с ней любовью, валялся в постели, принимал душ, платил и исчезал.

Иногда, выходя от нее, он думал о том, что Асмахан слишком охотно соглашается на все его прихоти. Эта механическая покорность раздражала его, ему хотелось больше страсти. Лишь годы спустя Аббани узнал, чем можно завоевать сердце Асмахан. Но в остальном она имела все, что нравилось ему в женщинах: прекрасное лицо с голубыми глазами, светлые волосы, обворожительное тело цвета мрамора и сладкий, как мед, язык.

Ни одна из жен не могла дать ему этого.

В один из январских дней 1952 года Назри Аббани появился в мастерской каллиграфа Хамида Фарси. Его приятно удивила царившая там чистота. До сих пор Назри не доводилось посещать каллиграфов, и он ожидал встретить здесь бородатого старичка с перепачканными чернилами пальцами. Однако вместо того увидел стройного и элегантно одетого молодого господина, сидящего за небольшим столиком из древесины грецкого ореха. Назри улыбнулся, поздоровался и, отряхнув свой зонтик, поставил его в угол возле окна.

Вдруг ему пришло в голову, что он совершенно не готов к этому визиту. Аббани огляделся. Повсюду громоздились рукописные книги, на стенах висели листки со стихами, мудрыми изречениями или сурами Корана. Того, что ему было нужно, Назри не видел.

— А вы принимаете… специальные заказы? — робко спросил он.

— Разумеется, господин, — негромко ответил каллиграф.

— И секретные? Речь идет о подарке одному высокопоставленному лицу…

— Все, что не содержит оскорбления Аллаху и Его пророку и должно быть изложено красивым шрифтом, — уверенно кивнул каллиграф.

Он сразу понял, что сделка с этим состоятельным и хорошо пахнущим господином сулит немалые деньги.

— Это приветствие нашему президенту, — сказал Назри, вытаскивая из кармана записку, которую ему написал Тауфик. — «Его превосходительству Адибу Шишакли.[7]Веди наш народ к победе…»

Каллиграф прочитал записку, которая ему, очевидно, не понравилась. Заметив, что мастер качает головой, Назри поспешил добавить:

— Здесь только общий ход мысли. Думаю, вы лучше сможете все сформулировать.

Хамид Фарси облегченно вздохнул. «Важная птица», — подумал он и тут же предложил:

— Сверху я золотом выведу имя Аллаха и Его пророка. Ниже красным — имя нашего президента. И дальше светло-зеленым напишу: «Бог и Его пророк поставили Вас вести нашу нацию к победе». — Каллиграф сделал паузу. — Я слышал, он очень религиозен, значит, эти слова будут как нельзя кстати. Потом пойдет ваше пожелание ему долгих лет правления, это всегда нравится властителям.

— А вы уверены, что именно Аллах поставил его тогда во главе путча? — поинтересовался Назри, желая разрядить обстановку, которая начинала казаться ему уж слишком официозной.

— Тогда это были КГБ или ЦРУ, но ведь о них мы написать не можем, — не моргнув глазом парировал каллиграф и поморщился.

Назри громко рассмеялся, но мастер его не поддержал.

Когда каллиграф показал дорогую бумагу и золотую рамку, которые он выбрал для этого послания, Аббани пришел в восторг. Мастер согласился отложить все свои заказы, чтобы выполнить этот в течение недели. Фарси назвал цену, которая и самому ему показалась завышенной, но Назри только улыбнулся:

— Давайте договоримся так: я заранее соглашаюсь на вашу цену, а вы делаете для меня все в наилучшем виде, хорошо? — И он протянул мастеру руку, не сомневаясь, что его условие будет принято без возражений.

— Согласен, — спокойно кивнул Хамид.

Назри удивился, что этот человек ни разу ему не улыбнулся и не поблагодарил за заказ. Странный парень. Тауфик посоветовал Назри сделать подарок президенту, рассчитывая на беспошлинный ввоз большого количества машин, которые они хотели купить за границей. Этот подарок мог дать им триста процентов прибыли.

— После путча все делается через президента, — объяснил Назри Тауфик. — А он каждый день напивается до бесчувствия, смотрит фильмы из истории гитлеровской Германии и изображает из себя правоверного мусульманина.

Назри поразился осведомленности своего управляющего, на которого как будто работала целая секретная служба.

По мнению Тауфика, Фарси был лучшим каллиграфом в Дамаске. Да, он берет дорого, неконтактен и невыносимо заносчив, но из-под его пера выходят настоящие произведения искусства. И потом, он абсолютно надежен. Подарок нужно будет преподнести точно к сроку. Через две недели в порт города Латакия, что на севере страны, прибудет судно с машинами. И до этого им надо заручиться поддержкой президента. Одного его звонка будет достаточно, чтобы сам министр торговли вприпрыжку побежал урезонивать таможенников.