Вернувшись на следующий день из ателье, Нура обнаружила фотографию певца, которую прятала под подушкой, разорванной на мелкие кусочки. Она остолбенела, а потом ее охватил гнев. Ей захотелось покинуть родительский дом немедленно. Пусть даже ценой замужества — только бы никогда больше не видеть мать.

Ничто не ускользало от внимания Далии.

— Ах, детка, побереги слезы, — сказала она своей ученице. — Вот тебе новое фото, у меня их много. Ну разве не красавчик? Один только запах!

И портниха протянула ей новый снимок Фарида-аль-Атраша.

Подарок Далии Нура спрятала в платяном шкафу и вскоре о нем забыла.

Только после своего бегства Нура вспомнила об этой фотографии и, подумав о том, какая история может прийти в голову тому, кто найдет ее в шкафу в следующем веке, улыбнулась.

Далия была настоящим мастером и превыше всего ценила точность. Она с тоской наблюдала за своими швеями, работавшими спустя рукава. Многие считали себя портнихами уже потому, что им удалось хоть раз скроить себе передник или прихватку. «Ничего-то ты не можешь, девушка», — часто повторяла она своим помощницам, которые хотели освоить ремесло лишь для того, чтобы составить хорошую партию в браке. Портновское мастерство считалось вторым, после умения готовить, достоинством жены.

— Ножницы, игла, нитки и швейная машина — лишь вспомогательные средства, — наставляла Далия Нуру уже в первую неделю обучения. — Шить по правилам ты научишься самое большее через два года. Но настоящая портниха — та, что при первом взгляде на отрез знает, какое платье из него нужно сшить. А этого не прочтешь ни в одной книге. Нужно развить в себе особое чувство, чтобы сразу видеть единственно возможный вариант.

Нура внимательно следила за действиями Далии, когда клиентки приносили ей ткань. Сначала она разворачивала рулон, трогала материю пальцами, прикладывалась к ней щекой, смотрела на свет. Наконец на лице портнихи мелькала чуть заметная улыбка — верный признак того, что у нее появилась идея. Тогда она брала лист бумаги, набрасывала фасон и снова сличала рисунок с тканью. Если Далия оставалась довольна, Нура видела, как идея словно передавалась через ее пальцы ткани, и отрез вдруг становился каким-то другим. Далее незамедлительно начиналась работа, которая заканчивалась, только когда появлялось готовое платье, еще скрепленное булавками и остатками наметки.

Кроить она не доверяла никому, кроме опытной Фатимы. Однако ученицам советовала упражняться на остатках ткани: «Сначала старый добрый хлопок, а потом дойдет очередь и до их величеств шелка и бархата».

Первое время Нуру удивляли долгие дискуссии, которые вела портниха с клиентками. Как правило, те являлись к ней с четким представлением, какое именно платье они хотят. Далия же обычно полагала, что именно такой фасон совершенно не к лицу заказчице.

— Нет, мадам, — возражала она. — Оранжевый и красный не пойдут к вашим глазам, цвету волос и прежде всего — к вашей благословенной полноте.

— Но красный любит мой муж! — настаивала жена директора банка аль-Салема.

— Пусть сам его и носит, или вам придется сбросить килограммов десять-пятнадцать, — отвечала портниха, доказывая, как той пойдет синий, который, ко всему прочему, стройнит.

— Как ты видишь все это? — спросила Далию Нура, после того как они проводили жену известного хирурга, при виде обновы чуть не лишившуюся от счастья дара речи.

— Я должна увидеть, прежде чем возьму в руки ножницы, — отвечала та. — Представь себе складки морской волны, зелень апельсинового дерева, белизну лепестков жасмина или стройность пальмы. Природа дает нам лучшие образцы элегантности.

Угодить Далии было невозможно, однако и она часто раздражалась попусту. В гневе она не щадила даже Фатиму, старейшую и лучшую портниху в ателье.

— Посмотрите на Фатиму, — возмущалась Далия. — Она у меня вот уже десять лет и до сих пор не может как следует обметать петлю.

Фатима ненавидела обрабатывать петли, но в остальном шила великолепно. Она единственная, кроме самой Далии, пришла сюда до появления Нуры и оставалась после того, как та их покинула. Фатима не только работала за троих, она была душой ателье. Помогала молодым, поддерживала их и открыто вступала в спор с начальницей, когда та бывала несправедлива. Девушки не задерживались в ателье надолго, потому что не любили работать. Большинство их приходили к Далии с твердым намерением овладеть ремеслом за год. Столкнувшись с непредвиденными трудностями, они разочаровывались и уходили. Некоторых выгоняла сама Далия.

— Теперь ты можешь сшить мужу брюки — этого с тебя достаточно, — говорила она в таких случаях.

Далия выплачивала своим сотрудницам мизерное жалованье, которого едва хватало на покрытие транспортных расходов. Однако каждая из работниц бесплатно получала горячий обед и кофе в неограниченном количестве. Алкоголь запрещался, хотя сама начальница выпивала.

Позже именно первый год обучения казался Нуре самым трудным. Дальше, когда она без посторонней помощи смогла от начала и до конца сшить платье, дело пошло веселее.

Наконец Нуре стала сниться мастерская, клиенты и коллеги. Когда она рассказала об этом Далии, та, смеясь, похлопала ее по плечу:

— Ты и во сне делаешь успехи.

Между тем тот сон не предвещал ничего хорошего.

Нура видела одну женщину, заказавшую свадебное платье. Ей не понравилась работа, хотя платье чудесно сидело и скрывало ее беременность. Нура решила напоить ее кофе и ушла на кухню, оставив незадачливую невесту, готовую разреветься, перед зеркалом. Клиентка питала глубокое уважение к Далии, поэтому по пути Нура попросила начальницу успокоить ее. В этот момент раздался смех. Оглянувшись, Нура увидела, что заказчица сама укоротила ножницами платье примерно на ширину ладони.

— Вот так! — радостно кричала она, демонстрируя обкромсанный подол.

Нура проснулась, встревоженная.

— Теперь профессия вошла тебе в плоть и кровь, — сказала, выслушав ее, Далия. — Подождем, пока она уютно устроится у тебя в голове.

Это платье было первой самостоятельной работой Нуры.

Училась она прилежно и, возвращаясь после ужина в свою комнату, каждый вечер повторяла трудные названия расцветок и тканей, приносила из мастерской обрезки, на которых осваивала новые швы и элементы кроя. Вскоре она могла перечислить множество оттенков синего, от «морской волны» до цвета, называемого «чернослив». Красный имел целых шестнадцать нюансов, самым ярким из которых был «кардинал», а самым нежным — розовый, и Нура отчетливо различала их все.

Далия отличалась прямолинейностью, в том числе и по отношению к клиенткам. Одна из них, которой портниха шила свадебное платье, стремительно полнела от примерки к примерке. Причиной тому могли стать частые визиты к будущим гостям в преддверии праздника. Далия распарывала и перешивала ей платье три раза. На четвертый не выдержала.