ополовиненной закуской, к выносу мусора персонал отношения не имел, так что, распечатку экзаменационных вопросов могли унести сами стражи. Небось, сильно удивились, что за нафиг. Хотя, для чего бы им проверять содержимое мусорного ведра? Не зная, что теперь предпринять, мы выходим на платформу.

Здесь довольно холодно, день клонится к вечеру, так что Палома накрывает голые плечи Герти половиной своего палантина. Та вздрагивает, наверное, не забыв еще своих подозрений по поводу смерти ее ребенка, но быстро смиряется с необходимостью идти так близко с возможной убийцей. Я же, пользуясь случаем, прикрываю шею шарфиком, который ношу обмотанным вокруг руки. На платформе освещение ярче, и следы на шее от встречи с Кейном могут оказаться заметнее.

— Ну и что теперь? Все потеряно? Расходимся? — говорит несчастный Ворчун.

— Еще есть вариант, что ключ от ячейки привязан к карте, которую мы сделали, — вносит идею Морис. — Зависит от того, как устроены конкретно эти ячейки.

По правилам, хотя бы попробовать добраться до конца мы должны, так что спускаемся на второй уровень. Правда девочек мы отпускаем по домам, поскольку идти туда в таком виде не слишком разумно. Внизу нас ждет сюрприз.

— Закрыто, — констатирует Морис, увидев заблокированную дверь.

— Ну теперь уж точно расходимся, — говорит Ворчун, но один из проходящих мимо грузчиков, сообщает нам, что смотритель еще вернется сегодня.

Решаем ждать. Я подхожу к краю платформы и сажусь под поручнем, свесив ноги с края, хотя здесь холоднее всего из-за ветра. Лекс подходит и садится рядом, а остальные слоняются где-то неподалеку.

— У тебя ничего не случилось? — интересуется друг. Решаю всем с ним поделиться, исключая несущественные детали.

— Кейн заинтересовался моим денежным счетом и решил, что я слишком странно трачу деньги. Так что он его обнулил, и зарплата, я так поняла, на него тоже приходить больше не будет.

— Ну еще бы он не удивился. Ты покупаешь столько еды и продолжаешь худеть, — хмыкает Лекс.

— Теперь я не смогу покупать обеды для Роко, и значит нашей сделке конец. Что теперь с собакой-то будет? Не стоило мне вообще ее прикармливать. Что если она научилась доверять людям, они этим воспользуются и съедят ее, — высказываю самую страшную мысль.

— Ну, если она такая тупая, то это просто естественный отбор, — высказывается мой друг.

— Она не тупая! — злюсь я. — Но Роко ее явно теперь подкармливает тоже. Как она должна догадаться, что все — лафа кончилась и она теперь сама обед? Я бы могла забрать ее к себе, предположим. Но для этого придется вернуться на нулевой.

— Да там скучно! — ужасается Лекс, как будто я его с собой зову. — И чем ты ее там кормить будешь? На нулевом зарплат как таковых нет, из фабричной столовки объедки выносить будешь?

— Может найти какую-нибудь подработку…

— Ага, нашли уже такие! Из-за таких подработок, если помнишь, всех девок с нулевого и заставили носить такие страшучие юбки.

— Они не страшучие, — захотелось защитить их мне, — просто сдержанного стиля. И карманы там большие.

Кстати вспомнилось, что и эту юбку и почти всю мою остальную одежду нагло украли, а зимними вещами я вообще теперь непонятно как обзаведусь, учитывая, что денег у меня больше нет и не будет. Так что либо выпрашивать у Кейна денег на куртку, либо идти копаться в вещах, сданных на благотворительность. Либо опять-таки вернуться на фабрику, там мы все себе шьем сами.

— Короче, сделаем так, — решает Лекс. — Пока мой счет в порядке, буду покупать понемногу в разных местах. Не сразу готовые обеды по нескольку штук — это было действительно слишком подозрительно, а пирожок там, бутербродик здесь, типа того. С Роко вы же не договаривались о чем-то конкретном.

— Нет, не хочу это на тебя вешать, — понимаю, что действительно напросилась. — Может, лучше поможешь найти, где бы я смогла подрабатывать за еду?

— Мне мой вариант больше нравится, — улыбается Лекс. — И вообще, я просто влюбился в эту собаку с первого взгляда и тоже хочу поддержать ее существование. Вот что будет действительно лучше, так это тебе наконец придумать ей имя. А то собака звучит не солидно. Можно подумать, что мы с ней родственники. — Последний пассаж напоминает, что Лексу офицеры дали кличку Щенок, хотя в последние время все больше обзывают, чем похлеще.

— С кем родственники? — спрашивает Морис, присаживаясь с другой стороны от меня. Берет мою ладонь в свою. — Разве вы не сироты с нулевого?

— Технически, в другом мире у нас еще могут быть вполне живые родители, — говорит Лекс, не слишком одобряюще глядя на наши руки.

— Вам не кажется, что это задание было каким-то странным? — не выдерживаю свалившегося на нас молчания.

— В смысле? — уточняет Лекс.

— Просто в этот раз, получается, две наши команды играли не друг против друга, — сбивчиво пытаюсь пояснить свою мысль, — а как бы перенимаю эстафету. По меньшей мере, адрес этого места нам точно передала девушка-бармен из той команды. Может быть, и карту памяти к стулу приклеили они. Мы же распечатки для чего-то положили в урну, за этим ничего не последовало, но распечатки исчезли. Может быть, как раз вторая команда должна была их забрать. Кстати Ворчуну удалось забраться в тот кабинет, только благодаря тому, что в баре произошла драка, и все побежали смотреть, что там. А ее спровоцировала еще какая-то женщина, она сама призналась в этом. Ну, почти. Наверное, она тоже была из той второй команды, и это было их заданием.

Лекс пристально смотрит на меня, стараясь уловить нить рассуждений. Морис тоже явно внимательно слушает, крепко вцепившись в мою ладонь. Ну или так пытается нажать на стоп, чтобы я перестала нести чушь.

— И это укладывается в твою теорию, что хозяевам игры от нас что-то нужно? — кивает Лекс. — Помимо того, чтобы повеселиться за нас счет.

— Давайте, хоть награду за это задание получим, — говорит Ворчун, подошедший к нам сзади, — а там может и хрен с ней, с этой игрой!

Поскольку смотритель хранилища, как нас и предупреждали, вернулся, мы идем за ним в глубину помещений, где он оставляет нас рядом с большим металлическим шкафом. Морис проводит картой по считывателю и ячейка