Жаль, она не бесчувственная пластиковая Барби. Пластик – это хорошо, бумага – тоже хорошо. Волосы и одежда – вполне нормально. Но вот сердца… Зачем они нужны?

В ожидании зеленого сигнала светофора ребята стояли на тротуаре, словно у них была цель и существовал какой-то смысл в том, чтобы перейти на другую сторону улицы. Из приоткрытого окна проезжавшего мимо автомобиля раздалась громкая музыка.

Радио.

Дженни слушала радио ради музыки, а Сара-Шарлотта – ради ток-шоу. Она была влюблена в них, как девочки помладше в куклы. Сара-Шарлотта. Ее лучшая подруга, которая ничего не знала.

Голова Дженни начала пухнуть от мыслей. Подруга росла, становилась более взрослой, зрелой и продвинутой, а вот она сама, казалось, становилась младше. Переживания, выпавшие на ее долю, казалось, не закалили, а, наоборот, ослабили ее. Постепенно их дружба закончится, потому что у нее становится все больше секретов.

Девушка автоматически передвигала ногами. Уши слышали слова, которые произносили Джоди и Брайан.

Сара-Шарлотта все же была не права, говоря, что надо бороться или убегать. На самом деле главной задачей стало пережить новый день. Каждый новый день.

Они оказались около книжного магазина «Олд Корнер», о котором Брайан прочитал в путеводителе.

– В этом книжном бывали Лонгфелло[4], Готорн[5] и Оливер Уэнделл Холмс[6]. Давайте зайдем внутрь, – предложил он, подталкивая сестер ко входу, пока они наконец не согласились.

Этот магазин оказался обычным книжным, с гораздо меньшим упором на исторические произведения, чем Брайан ожидал. Полок по истории США оказалось совсем мало.

«Куплю здесь книгу, – подумал он. – Она будет началом моей личной библиотеки. Надо выбрать что-нибудь интересное».

Брайан взял книгу под названием «Пол Ревир и мир, в котором он жил». Это был толстый том с оглавлением, выглядевшим очень по-научному, примечаниями и длинной библиографией.

Девушки с удивлением смотрели на нее.

– И с каких пор ты решил стать историком? – спросила Дженни.

Брайан обрадовался, что этот вопрос задала именно она.

– А я всегда им был. Просто несколько лет пытался угнаться за Бренданом и только после этого совершил каминг-аут.

Джоди улыбнулась.

– Интересно, что скажет брат, когда узнает? – поинтересовалась она.

Ему захотелось обнять сестру за эту улыбку. Было радостно, что она не потеряла способность улыбаться.

– Надеюсь получить дополнительные баллы за то, что мы близнецы. Впрочем, он будет стыдиться, потому что в руках у меня книга, и это не роман Стивена Кинга.

– Можно надеть на нее книжную обложку, – предложила Дженни. – С названием романа «Кладбище домашних животных».

– Ничего себе! – удивилась Джоди. – После вчерашнего вечера ты не потеряла способность шутить. Это хорошо.

– Мне кажется, это не я шучу, а мое второе «я».

Джоди кивнула.

– Мне всегда казалось, что внутри каждого из нас сидит его собственный двойник. Брайан и Брендан – настоящие. Но некоторым из нас сложно докопаться до внутреннего близнеца.

– Не надо заумностей, – ответила Дженни. – Для меня это все слишком сложно и страшно.

«И для меня, – подумал Брайан. – Поверьте, мой близнец – это точно не мое второе «я».

– Я не к тому, что у каждого есть второе, совершенно отличное от собственного «я». – Дженни на секунду задумалась. – Я имею в виду, что, если это необходимо, то я могу быть сильнее.

Они шли по выложенным кирпичами, булыжником и потрескавшимися плитами тротуарам. Брайан немного почитал сестрам.

– Вот тогда были настоящие герои, – заметил он. – А сейчас подлые люди ведут совершенно лишние разговоры по радио.

Каждый из них думал о своем. Кто мог подумать и предположить, что Рив поведет себя так низко? Ребята выяснили, как добраться на метро до Симмонс-колледжа, в котором у Джоди было интервью.

– А зачем вообще я иду туда? – неожиданно спросила девушка.

– Чтобы было что рассказать маме с папой, – ответила Дженни. – Тебе не придется врать и придумывать, когда они спросят, что ты делала в Бостоне.

Где-то совсем рядом завыла сирена, но машины не стали отъезжать, чтобы ее пропустить.

– Дженни, – произнес Брайан максимально небрежным тоном, хотя сам вопрос имел огромное значение, – ты имела в виду наших маму и папу? Я верно тебя понял?

Машинам загорелся красный, пешеходам – зеленый.

В его глазах сестра словно на голову выросла. Она это почувствовала. Сначала на лице девушки было выражение удивления, потом неуверенности и только потом радости.

– Да, я имела в виду наших маму с папой, – ответила она и отошла от брата и сестры на шаг, будто боялась, что те начнут спорить.

Брайан подумал, что вот об этом он точно расскажет маме, а про Рива не будет.

– Моя мама, моя мама, мой папа, мой папа, – произнесла Дженни.

«То есть она хочет сказать, что обе пары родителей имеют для нее одинаковое значение. Она действительно так считает? Если да, это большой прогресс».

Зеленый снова переключился на красный, а они так и не сдвинулись с того перекрестка, на котором стояли. Брайану казалось, что они находятся на перекрестке жизни, а не дорог, по которым движутся машины. И задумался, почему автомобили не так часто сталкиваются, как ты с чем угодно в жизни.

– У родителей достаточно проблем, – произнесла Дженни. – Они думают, что у меня все нормально. И мы не будем их переубеждать. Пусть остаются на стадии покоя.

Джоди взяла ее за руку, и Брайан неожиданно подумал, что она ее поцелует. Но та, конечно, не стала целовать руку сестры.

– «Стадия покоя», говоришь? Интересное выражение.

– Хорошо провела время, дорогая? – спросила мама, прижимая дочь. – Я думала о тебе все выходные, – радостно произнесла она. – Как там Рив? Понравился тебе Бостон? Как Джоди и Брайан? Здорово, что они пригласили тебя поехать! Мне кажется, ты чувствуешь себя как страна, у которой раньше были плохие международные отношения с соседями, но теперь они налаживаются. Думаю, наша взаимосвязь с семьей Спринг нормали- зуется.

«Стадия покоя» оказалась непростой, потому что на самом деле родители были не особо рады этой нормализации. Дженни любила их. Любила настолько, что в этом чувстве была доля жалости.