моей беседки первые, не считая отца и кошака.

– То-то я чую, как-то с трудом заходится, – ожил Адиль и смачно отхлебнул, – Вкусно. Салфеток не захватил?

– Забыл, – запрокинул руку Марат, будто хотел дать себе пощёчину за такой проступок, – Но, вижу, она вам уже не нужна.

– Ну вдруг тебе понадобится?

– Так, юморески сворачиваем, – Хайбула потянулся к диктофону и отжал паузу. – Марат, где ты был и что делал второго октября этого года с обеда до шести часов?

– Работал, наверно. А что за день недели это?

– Понедельник. Не наверно, а уверенно, Марат.

– Уверенно работал. С обеда до половины третьего был дома, спал. Отец подтвердит. Потом поехал на завод – на вечерний развоз. В семь вернулся домой.

– На работу добирался на машине?

– После обеда нет. Отцу нужна была машина и меня знакомый по работе подхватил.

– Имя друга и контакты.

– Нурутдин. Сейчас номер в контактах найду. 8964…

– Дай телефон коллеге – он перепишет.

– Прошу, коллега. Там еще другой тоже есть. Но это рабочий больше.

– То есть ты отчаянно рекомендуешь звонить на первый?

– Именно. С второго не всегда поднимает.

– Спасибо, что экономишь нам время. Какое у тебя лицо знакомое, никак не вспомню, где я тебя мог видеть? Хайбула, вы закончили?

– В принципе да, пока всё. Марат, как отец поправится, оповести нас.

– Обязательно, – Марат опять повернулся к Адилю, – Я признаться разделяю такое же чувство.

– Вот я ж его и уловил, – Адиль щелкнул пальцами, – Гуниб, полгода назад, чемпионат по скоростному альпинизму.

– Это вряд ли. Я же высоты боюсь. Занятная фобия для страны гор, не правда ли? Но это вы далеко хватили, Адиль. О вас у меня совсем свежее воспоминание – чемпионат по скоростному алкоголизму. Дядя Мирза его проводил, если не ошибаюсь?

– Ты че э, хлебород?!

– Адиль, спокойно, – Хайбула ухватил за запястье привставшего напарника.

Он как чувствовал, выключив диктофон полминуты назад. Над допросами молодому коллеге ещё явно надо поработать. Он уже откровенно оттаскивал Адиля, тогда как Марат, закинув руку на перекладину, сидел не шевелясь. Хайбула махнул парню, чтобы тот не вставал и продолжил перемещать успокаивающегося коллегу к воротам. Услышав шум мотора Марат потянулся к телефону, который остался на другом конце стола и набрал значащийся на экране номер.

– Нурик, салам. Тебе мусор звонить скоро будет. Позапрошлый вторник помнишь? Мы с тобой ездили по точкам и никуда больше не заезжали, понял? А-то прилетит по горбу обоим. И Мирзу надо проведать, бороду ему в рот затолкать, а то разговаривает много.

36

Ближе к полуночи коллектив убойного отдела Горского РОВД разошёлся настолько, что администрация и впрямь задумалась о создании спецячейки для хранения ключей от жоп привилегированных клиентов. Персонал сложил от греха все телефоны в подсобку. Строптивый бармен отошёл от коллектива и едва не пересчитал головой всю свою стеклотару, когда, отвечая на сообщение, случайно направил объектив на беснующихся оперативников. Исчерпав и оборжав весь запас шансона в караоке, правоохранители принялись метаться к кабинке виновника торжества и упражняться в славословии захмелевшему герою. Начальство давно отчалило, и молодёжь свободно оперировала метафорами о стальных гениталиях и кованном шоколадном оке Саурона, жара которого не избежит ни один лесной гном. После пятнадцатого тоста Тагир перестал доставать медаль из рюмки, временами причмокивая приставшую к ней лимонную дольку.

Когда скатерть пропиталась настолько, что ей можно было обрабатывать колотые раны, волна ораторов и тогороторов наконец отхлынула. Тагир склонился к краю кабинки, сканируя основной зал, и найдя Адиля и Саиду, пригревшихся за дальним столиком, просунул руку в просвет между узорчатых брусков и поманил людей, которых больше всего хотел видеть за своим столом.

– Смотри-а, типа не видят меня, булки, – обратился он к официантке, будто та прекрасно понимает о ком он, и принялся отчаянно артикулировать – Сюда идите да, сюда!

Оба ещё немного поугорали с покачивающегося героического силуэта, машущего руками, как утопленник, и встали из-за стола.

– А с первого раза не заметили, да? – уличил Тагир присаживающихся коллег, – Наида, солнцеликая ты моя кудесница, ты уже нам все обновила, ай лов ю. Скажи Загиру, чтобы песню, которую я говорил, поставил. Саида, я для тебя специально скляночку кидзмалаури сторожил, угощайся.

– Ещё такие слова можешь выговаривать, это радует, – Адиль был приятно удивлен, что виновник сохранил облик продравшись через бурелом од и подпевод.

– Ребята, для вас берег себя, честно. Все печали оставьте, наши кайфы только на старте, – Тагир откинулся на спинку, опустил голову и щёлкнул, вскинул стволы указательных пальцев к потолку.

Будто по команде всё заведение задрожало под напором переливчатых аккордов «Кайфуем». Не поднимая головы Тагир взял обоих за руки и поволок на танцпол. Тройку сплочёнными слоями обступили вернувшиеся с курилки сослуживцы. В центре этой вереницы разрозненных движений, выкриков и хлопков, Саида к концу песни надышала не одну промилю. Но девушка чувствовала, что все эти люди при всем влиянии подпитого искренне поддерживают товарища, пусть и с разной долей уместности и оригинальности, но пытаются выказать ему уважение и разделить с ним его радость. В кабинку людей вернулось несколько больше, но остальные по взгляду Тагира поняли, что тот хочет побыть со своими близкими коллегами наедине, и рассредоточились по залу, выцеливая скучающих официанток.

– А твоего что-то нет воздыхателя, – перекрикивая новый заказ от коллег, обратился Тагир к Саиде.

– Ты о чем?

– Девочки одни обслуживают. Из пацанов – только бармен. Хотя нет, вон ещё один, щуплый, но это не он.

– А, ты о проборчике. Да, что-то не видать его давно. Надо бы узнать?

– Пожалуйста, – Адиль деланно улыбнулся.

Он уже начал привыкать к этому взгляду и интонации, призванных растравить его ревность. Но в этот раз он почувствовал, что они начинают срабатывать. Адиль списал это на алкоголь, непривычную для Саиды длину платья, выбранную для этого вечера, и ещё один запрещённый прием. Там за столиком он как мог деликатно коснулся темы, которая так неожиданно вызрела сегодня утром. Адиль чувствовал, что просто обязан высказать свои соображения о недопустимости такого поворота в их отношениях. Он чувствовал, насколько это было бы ожидаемо в их ситуации и настолько же неприемлемо, как внезапная искра между преподавателем и студенткой, чувствовал, что нельзя будоражить их отношения, особенно, сейчас, когда они должны сконцентрироваться на их рабочей стороне и уделить всё время расследованию. А ещё он чувствовал, что очень продуманно и поэтапно обманывал себя. Тагир бросил лукавый взгляд на Адиля и красноречиво дал понять, насколько забавно начальник пытается скрыть, что его броня таки дала течь.

– Просто для Саиды, на мой