Император взглянул на большие напольные часы. – Кстати, он сам сейчас должен явиться с вечерним докладом. Я вас попрошу, Добров, встать вон за тем книжным шкафом. Между шкафом и стеной достаточно места. Его специально поставили на шаг от стены, штукатурка не просохла, могут книги оцыреть. Ну, идите.

Я послушно втиснулся за шкаф. Вскоре доложили о приходе генерал-губернатора. Я узнал мягкие, но уверенные шаги фон Палена. Генерал-губернатор докладывал о состоянии в городе: беспорядки, торговля, сборы и прочие повседневные дела. Как только он окончил, Павел неожиданно спросил:

– Вы были в Петербурге в шестьдесят втором?

– Простите? – растерялся фон Пален.

– В шестьдесят вором вы где служили?

– Ах, вы об этом. Да, я был в Петербурге.

– Вы участвовали в заговоре против моего отца?

– Участвовал? Нет. Был всего лишь свидетелем. Я служил в конном полку в звании младшего офицера и не мог быть в среде заговорщиков.

– А вам известно, что нынче хотят повторить шестьдесят второй год?

– Повторить? Вы имеете в виду заговор, который готовят против вас?

– Вам все известно.

– Конечно, ваше величество. Я же возглавляю полицию.

– Так почему вы мне не докладываете.

– Еще не пришло время. Заговор только в зачатке. У заговорщиков нет никаких чётких планов. Так, только разговоры.

– Вы так просто об этом говорите. Откуда вам все известно?

– Заговор возглавляю я.

– Как? Объясните! – Голос Павла дрожал, но он старался говорить тихо и спокойно.

– Все просто. Чтобы управлять процессом, надо его возглавить. Сейчас мне известны почти все действующие лица. Как только план будет готов, и заговор вступит в стадию исполнения, все бунтовщики будут схвачены. Уйти не удастся никому. Вам ничего не угрожает. Все нити заговора в моих руках.

– Вы уверенны? С моим отцом расправились живо. Не помогла даже его личная охрана из голштинцев.

– Не стоит проводить параллели между вами и Петром третьим. – Фон Пален заговорил уверенным голосом. Растерянность прошла мгновенно. – Все же, он был иностранец, а вы – русский. Он не любил русских чиновников и удалял их от себя. Вы же – наоборот пользуетесь любовью ваших подданных. И вспомните о гвардии! Гвардия вам предана, а отца вашего гвардейцы не любили. Вспомните, он преследовал духовенство. Вы же почитаете каноны и даже позволили староверцам вести открыто службы. В то время в Петербурге не было полиции. Нынче же во всем ведётся надзор.

– Но почему бы сейчас не начать аресты?

– Нельзя спугнуть зачинщиков. Тем более что в списке… – Фон Пален как будто поперхнулся.

– Говорите, – потребовал император.

– Имею дерзость доложить, что в списке заговорщиков числится Великий князь Александр и ваша супруга.

– Не несите бред! – закричал император. – Мой сын!

– Простите, но это – правда, – уверенно сказал фон Пален.

Павел долго молчал. Слышно было его гневное сопенье.

– Хорошо. Я вам верю, – наконец произнёс он. – Но не надо дремать.

– Уверяю, вам ничто не угрожает.

Фон Пален удалился. Я вылез из укрытия. Павел, сидел за столом в своей обычной позе и писал.

– Ваше величество, вы на должны ему доверять, – сказал я.

– А кому я должен доверять? Вам? – не отрываясь от письма, спросил он. – Флигель-адъютанту я должен верить, а генерал-губернатору – нет? Начальнику полиции не должен доверять? Главному почтмейстеру не должен доверять? Кому тогда? И потом, гвардия не допустит заговора. Не те времена.

– Но как же вранье, которое нёс фон Пален о Великом князе?

– Вы говорите об Александре? Утром я заглянул к нему в покои. Он был на разводе конных полков. Смотрите, что я нашёл на его рабочем столе. – Император положил передо мной книгу. Это был Вольтер «Смерть Цезаря». – Вот здесь он карандашиком на полях отметил сцену убийства императора. Ну, каков Брут? Вот что. – Павел резко поднялся, подошёл к книжному шкафу, за которым я только что прятался. – Ага. Это здесь! – Достал увесистый том, открыл на нужной странице, заложил её ленточкой. – Будете идти обратно, заскочите к Александру. Вот здесь закладка, пусть почитает. Историческое описание предательства царевича Алексея, и как Пётр первый с ним поступил.

* * *

Ближе к восьми часам вечера я подъезжал верхом к Михайловскому замку. По дороге догнал сани, в которых ехал полковник Саблуков.

– Рад вас видеть, Семён! – крикнул он. – Вы к Императору?

– Да. Он срочно вызвал меня.

Мы проехали под арку во внутренний двор. Я спешился, передав поводья лакею.

– А со мной чёрте-что происходит, – пожаловался Саблуков. – Представляете, Ушаков, это адъютант нашего полка, на утреннем разводе мне передаёт приказ от Великого князя Константина: я назначен дежурным по полку. Но мой эскадрон сегодня в карауле, и по уставу в мои обязанности входит проверять посты – и больше ничего. А теперь я еще должен принимать рапорта и докладывать шефу полка. Теперь мотаюсь: то с проверкой караула, то в полк.

– А причины адъютант не объяснил?

– Не удосужился. Сегодня все какие-то взвинченные.

Нам на встречу попался камер-лакей.

– Господа, куда вы идёте? – спросил он.

– К Константину Павловичу, – ответил Саблуков.

– Пожалуйста, не ходите, – вдруг взмолился он. – Я буду вынужден сообщить государю.

– Я дежурный по полку, – удивился Саблуков. – И обязан рапортовать Великому князю, как шефу о состоянии полка. Так и передайте государю.

– Ну…, ну хорошо, – согласился камер-лакей и побежал дальше.

– Что я вам говорил. Странные все какие-то сегодня, – обронил Саблуков, когда мы вошли на лестницу.

В передней покоев великих князей мы столкнулись с камердинером Рудковским.

– Господа! – зашипел он на нас. – Зачем вы сюда пришли?

– Да что здесь происходит? – возмутился Саблуков, скидывая шубу. – Все с ума по сходили.

– Вы не должны были здесь появляться! – Рудковский испуганно выпучил глаза, прислушиваясь к тишине замка.

– Я дежурный по полку. Мне надо сделать рапорт, – настаивал Николай.

– Хорошо, войдите, – сдался Рудковский.

К нашему удивлению, он достал из кармана ключ и принялся отмыкать двери в покои Великих князей.

– Почему их держат взаперти? – спросил я.

– Ох, не спрашивайте, – вздохнул камердинер. – Приказ императора.

– Полковник, вы? – удивился Константин, увидев нас. – Семён и вы пришли?

Константин был сильно взволнован.

– Разрешите отрапортовать? – попросил Саблуков.

– Да, конечно, – несмело произнёс Константин.

Из двери напротив с опаской выглянул Александр, озираясь по сторонам.

– Кто пришёл? – шёпотом спросил он.

– Это ко мне, полковник Саблуков с докладом, – так же шёпотом ответил Константин.

Вдруг дверь, ведущая на лестницу, распахнулась и, звеня шпорами на начищенных до блеска сапогах, вошёл сам император. В одной руке шляпа с пышным плюмажем, в другой – трость. Александр тут же юркнул обратно к себе в кабинет, словно испуганная мышь. Император направился прямо к нам. Саблуков отрапортовал ему