Теперь ей не оставалось ничего другого, кроме как бодрствовать.

Вздрогнув, Кики внезапно проснулась. Кто-то или что-то стонал, и она не сразу поняла, где находится. В тусклом свете она увидела на кровати Женевьеву, упиравшуюся локтями в постель.

– О нет, – проговорила Женевьева. – О господи, помоги мне.

Кики вскочила на ноги.

– Что ты делаешь? – Она прошла через комнату и включила свет.

Женевьева учащенно дышала, глотая ртом воздух.

– Думаю, что это настоящие схватки, – сказала она. – Правда. Именно так я чувствовала себя, когда рожала Вивиану.

– Схватки не начинаются так быстро, – сказала Кики. Должно быть, она спала недолго, на улице было еще темно. Женевьева наверняка притворяется.

– Ты думаешь, что вдруг стала доктором? – Женевьева хлопнулась на кровать, моргая от яркого света. – О господи, – сказала она, прикрывая ладонями лицо. – Тебе придется отвезти меня в больницу.

– Я не верю тебе.

– Прошу тебя. – Женевьева посмотрела на нее. – Ты должна мне поверить. У меня схватки.

– Еще слишком рано. Ты говорила…

– Думаешь, я сама не знаю, что еще слишком рано? – выкрикнула Женевьева. – Дети могут появляться на свет раньше, глупая девчонка. И если они это делают, то хорошего не жди. Нужно, чтобы они были там, где им могут обеспечить специальный уход. А я чуть не умерла от потери крови, когда рожала Вивиану.

– Почему? – спросила Кики. «Она врет, – говорила Кики себе. – Успокойся».

– Мне просто сказали, что рыжеволосым сложнее остановить кровотечение. Они могут истечь кровью.

– Чепуха, – сказала Кики.

– Слушай! – отрывисто проговорила Женевьева, пытаясь сесть. – Мне плевать, веришь ты мне или нет, но ты должна отвезти меня в больницу. Если с этим ребенком что-нибудь случится… – Она затрясла головой. – Ты хочешь, чтобы это осталось на твоей совести?

– Как я могу знать, что ты говоришь правду? – спросила Кики. Даже если Женевьева не врет, что она могла сделать? Где находится больница? Она представления не имела. Также она не могла представить себе, как поведет машину по темным разбитым дорогам. Кики снова обрадовалась, что под маской не видно, как она напугана.

– О нет. – Женевьева слегка раздвинула ноги и посмотрела вниз на свои быстро темнеющие в промежности голубые слаксы.

– Ты что?… – Не описалась ли она?

– Воды отошли. – Женевьева не спускала с нее глаз. – О боже, – сказала она. – Мне страшно. – Если большое мокрое пятно не произвело на нее должного впечатления, то что-то в голосе Женевьевы подсказало Кики, что та не притворяется. – Где находится ближайшая больница?

– Я не знаю. – Кики сидела не шевелясь, держа пистолет у бедра. По спине пробежал легкий озноб, и она поняла, что паникует. Как могла бы она отвезти ее в больницу? А как же их план? Что же будет с Энди? Все они закончат свои дни в тюрьме.

– Здесь есть телефонный справочник? – спросила Женевьева.

– Здесь нет телефона.

– Я имею в виду, что там можно найти адрес.

– Я поищу. – Кики выбежала из комнаты, зная, что перед приездом Женевьевы она просмотрела все шкафы и чуланы и не помнила, чтобы видела там телефонный справочник. Впрочем, может быть, она не заметила его.

На кухне Кики положила пистолет на столешницу и начала выдвигать один ящик за другим. Она открывала посудные шкафы, зная, что они пусты, все время с тревогой думая о том, что ей делать. На холодильнике висел магнит с рекламой ресторана в Нью-Берне. Там был телефонный номер и адрес, и она поняла, что даже если у нее был бы адрес больницы в Нью-Берне, она не имела никакого представления о том, как туда добраться. Может быть, она могла бы найти обратную дорогу к дому Наоми и Форреста? Кики сомневалась в этом, и они убили бы ее, если бы она снова там появилась, неважно с женой губернатора или без нее. Услышав стоны Женевьевы, она заткнула уши руками. Что мне делать?

– Спящая красавица! – позвала Женевьева.

Кики бегом вернулась в комнату. Женевьева лежала, облокотившись на две подушки и держась одной дрожащей рукой за горло.

– Послушай, – сказала она. – Все происходит слишком быстро. Возможно, тебе придется принимать роды.

– О нет! – сказала Кики. – Может быть, мы лучше поедем. Попробуем добраться до Нью-Берна.

– Так мы там? В Нью-Берне?

– Недалеко от него. – Она насупилась. Тим не поленился завязать глаза Женевьеве, чтобы она не узнала, где ее удерживали, а она только что проболталась.

– В Нью-Берне есть больница, – сказала Женевьева.

– Но я не знаю, где она. Я даже не знаю, в каком направлении ехать. Нам не выехать из леса.

– Черт побери. – Женевьева сдерживала рыдания. – Хуже некуда!

– Мы должны попытаться, – сказала Кики. – Мы не можем оставаться здесь. Может быть, мне удастся добраться до… дома друзей. Там есть телефон. Но я не уверена, что я…

– Почему ты раньше об этом не сказала? – Женевьева села и попыталась встать на ноги, но скрючилась, сильно ударившись о ночной столик и взвыв от боли. Это был звериный крик. Кики схватила ее за руку, чтобы помочь ей лечь на кровать, но внезапно отказалась от этой мысли, боясь, что ее в конце концов одурачат. Она отступила на шаг и смотрела, как задыхающаяся женщина, вся в поту, изо всех сил пытается сама лечь на кровать.

– Слишком поздно, чтобы куда-то ехать, – хватая ртом воздух, проговорила Женевьева. – Ребенок на подходе. Начинается.

К ужасу Кики, Женевьева начала снимать с себя слаксы.

– Тебе придется… – Женевьева, перестав стягивать с себя слаксы, не двигаясь лежала на кровати с закрытыми глазами и учащенно дышала, сосредоточившись на том, что Кики могла только вообразить.

– Я не знаю, что делать, – призналась Кики скорее себе, чем Женевьеве. Она видела фильм о родах на уроке здоровья в старших классах, но едва ли была готова принять роды.

– Сними с меня это, – сказала Женевьева, кивая в сторону слаксов. Ее волосы прилипли к потному лбу.

Кики стояла у двери, словно пораженная параличом.

– Слушай меня! – резко заговорила Женевьева. – Ты должна помочь мне. Ты решила участвовать в этой провальной затее, теперь ты должна попытаться исправить положение. Я скажу тебе, что делать. Помоги же мне снять брюки, черт побери!