– Будем лечиться народными средствами! Заварите-ка чаю покрепче, с лимоном, да медку добавьте… липового.

Похоже, Машенька умела кипятить воду силой воли быстрее, чем это позволяют человеческие и физические законы. Через считаные минуты после того, как влетела в лабораторию, горничная уже совала мне в руки королевскую чашку с дымящимся содержимым. Рискуя спалить язык и нёбо, я сделала осторожный глоток… Ничего себе! Похоже, не посвященная в другие тонкости чаеварения кроме сакраментального «не жалей заварки!», Машуня попросту залила кипятком весь запас, так что в итоге получился чифирь повышенной крепости – от одного запаха аж волосы дыбом встали. Вдобавок добросердечная девушка выдавила в ту же чашку целый лимон и меду бухнула от всей души – аж ложка стоит.

– Спасибо! Как раз на мой вкус, – пытаясь незаметно отереть выступившие на глазах слезы (а никто не говорил, что лекарство должно быть вкусным!) «призналась» я.

Кашляя, возводя глаза к потолку и давясь, я каким-то чудом все-таки умудрилась впихнуть в себя «микстуру» и облегченно отставила кружку в сторону. Настасья с Машенькой следили за каждым моим движением так пристально, что смухлевать и вылить «зелье» в цветочный горшок было совершенно невозможно. Да и не было в лаборатории цветочных горшков…

– Надо же, совсем ничего не изменилось!

Я с умилением огляделась по сторонам. Все вещи стояли на своих местах, и Настасья явно каждый день аккуратно сметала с них пыль – когда мы въезжали в бывшую алхимическую лабораторию, у нас только на перемывание и отскабливание колб и реторт два дня ушло… Кстати, о колбах.

– А куда самая большая колба подевалась? Она же всегда на окне стояла!

Настасья испуганно взглянула на Машеньку, как будто ища у той поддержки и защиты от хозяйского гнева, и смущенно призналась:

– Король забрал!

– А ему-то зачем? – Я не на шутку удивилась. – Неужели тоже занялся этими ужасными химическими опытами?

Снова всполошенные переглядывания. Да что там за тайны Мадридского двора?

– Так он ее вместе с веткой забрал… Той, ну, помните – которую вы в саду сломали…

– Ее король сломал! Мной…

– Ну, вот он ее и забрал без вас. В смысле, пока вас не было. Я не хотела отдавать, но ведь это же король!

Еще совсем недавно Настасья готова была бежать на край света по любому пустячному поручению, данному вышестоящим чином – а ниже горничных во дворце котировалась разве что кухонная обслуга. Теперь же едва не осмелилась перечить королю! Как разлагающе действует на неокрепший средневековый ум общение со мной.

Несмотря на ударную, почти смертельную дозу теина, внезапно дурманным одеялом навалилась сонливость. Решив не идти наперекор природе, я быстренько скомкала разговор, пообещав непременно разобраться с королем завтра же – пусть хоть колбу вернет! – и блаженно вытянулась на кровати. Наконец-то удобная, такая родная, мягкая моя кроватка с настоящим одеялом и подушечкой! Ну, теперь меня еще двое суток не добудятся…

Я проснулась сама уже на следующее утро. Ну, не то чтобы совсем уж сама – в соседней комнате девочки, встающие всегда раньше петухов, с грохотом что-то уронили и притихли, точно две маленькие мышки.

Пользуясь отсутствием лишних свидетелей (к чему шокировать ранимую средневековую психику!), я стянула насквозь промокшую, хоть отжимай, ночную рубашку, обтерлась влажным полотенцем и во всей красе вытянулась перед вмурованным в стену зеркалом. Мутноватое, оставшееся еще от прежнего обитателя помещения и, по слухам, служившее тому для вызова всезнающих духов, с равным успехом оно применялось в мирных целях, безжалостно отражая голую правду. Откуда это у меня столько синяков – никто же вроде не бил? Неужели от поездки в карете? А эти жуткие круги под глазами – то ли от усталости, то ли сама накануне не до конца отмылась. Да уж, прямо скажем, не образец красоты и здоровья!

– Госпожа! – ахнули за спиной. – Вы выглядите так, будто все время отдавали этой проглотке свою порцию!

Машенька возмущенно пискнула и, похоже, ткнула подругу локтем под ребра – та ойкнула. Я вздохнула:

– В еде нас не ограничивали. Наверное, от нервов аппетит пропал… Настенька, будь другом, поменяй постельное белье… И перину неплохо бы как следует высушить.

– Пропотеть при простуде – первейшее дело, – тоном умудренной жизнью бабки-знахарки заметила Машенька.

– Кто из нас ведьма? – Я усмехнулась и провела костяшками пальцев по выступающим ребрам. Сегодня в горле уже не саднило, и температура, судя по ощущениям, спала. Вот только все тело ломило так, словно мне всю ночь напролет пришлось махать кайлом в королевских каменоломнях: ныли каждая косточка, каждый нерв. И эта противная слабость в ногах – не ровен час, опять в обморок хлопнусь. Надо бы на витаминки приналечь…

– А принесите-ка персиковое платье!

Новая идея заставила оживиться не только меня, но и горничных. Бросив белье на пол – все равно стирать! – Настасья бросилась к ширме, скрывающей мой довольно небогатый платяной запас. Персиковое было настоящим старожилом: купленное без примерки в то время, когда я только-только получила назначение на придворную должность и не могла ударить в грязь лицом. Выбранное за несказанную красоту, оно так и оставалось новым по одной простой причине: даже Настасья была не в силах затянуть на мне корсет до такой степени, чтобы сошлась застежка. Так платье и пряталось за ширмой – ни продать, ни подарить, – без особой надежды, что час его когда-нибудь пробьет. И вот – как говорится, нет худа без добра, – он пробил!

Пусть мне пришлось выпустить из легких весь воздух и не дышать, пока горничная с силой затягивала прочные завязки корсетной шнуровки, результат стоил того: теперь талию можно было без труда обхватить двумя пальцами, а пышная юбка придавала мне сходство с перевернутым цветком… Или персиковым облачком. Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не скелет!.. Ах, как приятно тучке… Парам, парам, парам! Рифма забуксовала, но мне было, в общем-то, уже безразлично – хорошее настроение больше не нуждалось в вербальной стимуляции.

Легкими движениями кисточки я нанесла минимальный макияж, а девочки в четыре руки сообща соорудили на моей голове Стоунхендж из двухцветных волос. Теперь не стыдно и в свете показаться. Да что там стыдно – я просто обязана появиться при дворе, чтобы обнадежить друзей и повергнуть в ужас врагов короны и трона!

В коридоре придворную чародейку уже поджидали – похоже, очередь занимали прямо с вечера. Боюсь, окрыленная новым платьем и шампанским настроением, я чересчур легкомысленно раздавала обещания. Теперь несколько месяцев кряду придется круглосуточно заниматься мыло– и зельеварением! Ничего, девочки помогут.

Оглядываясь на мрачные, покрытые страшноватыми гобеленами и факельной копотью дворцовые стены, я испытывала благостное ощущение возвращения к родным пенатам. Дом, милый дом! Интересно, испытала бы я такой же восторг, если бы вернулась не в Старгород, а в свой родной мир, пусть даже в еще более красивом платье?