— Чего это у них там?

— Иду вот… Разбираться, — пробурчал я, не поднимая головы.

Тот опять перегнулся через перила. Стараясь сохранять спокойствие, я прошёл дальше. Внутренне ликуя, миновал охранника, когда он заговорил снова:

— Не стоит туда ходить. У нас свой пост, у них — свой. Сами разберутся.

Я развернулся. Охранник стоял вполоборота. Он ещё смотрел вверх, одна рука опиралась на парапет, другая нащупывала прислонённый к стене посох. Вынужденный действовать быстро, не раздумывая, я опёрся руками об ограждение и изо всех сил, обеими ногами ударил чёрного в грудь. Опрокинувшись, тот кубарем покатился вниз по лестнице. Я побежал, перепрыгивая через ступеньки, и пулей вылетел на крепостную стену. Один из чёрных шёл навстречу.

— Что стряслось? — крикнул я, едва отдышавшись.

— Молчать! Верёвку! Живо!

Я принялся судорожно теребить плащ в попытке изобразить активные поиски. На моё счастье, чёрный прошёл мимо, не задержавшись.

— Наверху. Свяжете и бегом на свой пост. Сдав смену, отчитаетесь старшему клирику.

— Будет исполнено! — с трудом выдавил я и побежал ко второй лестнице, ведущей на крышу башни, на ходу вынимая из ножен меч. Три пролёта дались мне с трудом, я совершенно запыхался, но, очутившись наверху, забыл обо всём.

Там перед Ролом, опустившись на одно колено, стоял чёрный. Удобная позиция открывала незащищённую шею.

— Верёвку! — потребовал он, даже не взглянув на меня.

Я замер. Взгляд метался с жалкой, распростёртой на камне фигурки домового на требовательно протянутую руку. Горький комок подкатывал к горлу. Сглотнув, я занёс меч для удара и изо всех сил опустил рукоять на затылок чёрного. Тихо вздохнув, он мягко повалился на бок. Перевернув на спину, я опустил руку на грудь — чёрный дышал, и я занялся Ролом. Домовой выглядел скверно. Лицо покрывала смертельная бледность, бисеринками блестел на висках пот. Я бережно поднял его на руки.

— Не стоило затевать всего этого, Никита. Своим побегом вы поставили под удар друга. — Голос монаха был по-прежнему вкрадчиво-ласков. Поднимаясь с колен, я обернулся через плечо. — Давайте забудем это досадное недоразумение. Вам нужна помощь, Никита. Вы прикоснулись к прокажённому, и только мы можем очистить вас от скверны.

Толпа чёрных, выплёскиваясь у лестницы, растекалась полукольцом, ненавязчиво отрезая мне пути к отступлению.

— Отдайте домового моим людям. Он ранен, нуждается в лекаре. Ваш духовный лекарь прибудет на рассвете, Никита. К чему упорствовать?

Монах продолжал заговаривать зубы, но я уже не слушал. Затравленно оглянувшись, я увидел внутренний мост, ведущий к смотровой площадке на вершине Цитадели. Движимый первым порывом, я бросился туда. Молча, без криков и суеты, толпа чёрных ринулась следом.

— Живым! — Монах резко прекратил свои излияния. — Брать только живым!

Эти слова придали мне сил. Я бежал на пределе напряжения так, как никогда ещё не бегал в своей жизни. Когда до смотровой площадки оставался какой-то шаг, я почувствовал посох, подсекающий мне ноги. Падая, я упустил Рола из рук, безжизненное тело домового полетело вперёд и вверх, а мои ладони заскользили по камню, прокатились по гладкой полированной поверхности, схватили и, разворачивая, толкнули дальше, вперёд всё тело, противоположным концом посоха отпихнув настигающего чёрного.

Вот так, юзом, на заднице, я въехал спиной вперёд в жарко полыхающий костёр.

Я страшно обжёг ладони. Плащ вспыхнул факелом. Заорав, я вскочил на ноги, обоженными руками срывая горящие тряпки, хлопая по тлеющим штанинам и плача от нестерпимой боли. Боль была настолько дикой, что, упав на колени, я нянчил покрывающиеся волдырями руки, не замечая ничего вокруг, не давая себе труда задуматься, откуда, собственно, взялся этот треклятый костёр.

Услышав звук вынимаемой стали и почувствовав подбородком холодное касание, я поднял голову, ожидая увидеть чёрных.

— Жалкое зрелище… — на меня уставились один тёмный глаз и пустой провал глазницы. Шею щекотало лезвие тяжёлой секиры. — Может, ты прекратишь выть, как ужаленный пёс, и расскажешь нам, откуда ты взялся?

Оглянувшись, я с трудом сообразил, что всё ещё нахожусь на смотровой площадке Цитадели. Вот только теперь она была полна разномастным сбродом, и единственное, что было у них общего с гнавшимися за мной монахами, — это холодно поблёскивающая обнажённая сталь. Кольцо вооружённых людей постепенно сжималось.

— Я не привык, чтобы люди появлялись из воздуха вот так, за здорово живёшь. И я жду объяснений. — Бородатый верзила, по всему судя, вожак этой шайки, небрежно перехватил рукоять секиры. Лезвие качнулось, жиганув новой живой болью.

Схватившись за горло, я почувствовал под пальцами кровь.

— Стойте! — Высокий, крепко сложенный человек с длинными светлыми волосами, свободно струящимися по плечам, лезвием своего меча отвёл секиру от моей шеи. Одноглазый верзила, будто не веря своим глазам, проследил движение. Медленно набрал полную грудь воздуха и так же медленно выдохнул. Я смотрел, не веря. Я знал этого человека, именно он помог мне бежать из обоза.

— С каких это пор ты отдаёшь здесь приказы, Сет?

Под взглядом верзилы Сет несколько смешался, но всё же продолжил:

— Думаю, когда ты узнаешь, кто это, у тебя пропадёт всякая охота убивать его.

— Говори. Я всегда готов слушать… когда говорят дело.

— Он — подданный Белгра. Когда-то был чертовски богат и имел связи при дворе, но его подловили на чёрной магии и идолопоклонничестве. — Я во все глаза смотрел на Сета, повторявшего историю, уже слышанную мной в таверне, — кровавые жертвоприношения, убийства младенцев… в Белгре такое даром не проходит.

— Чернокнижник… Это объясняет его появление. Но какая нам радость с того, что он был богат когда-то? — Верзила разглядывал меня, словно кобылу на торгу. Я невольно поёжился.

В серых глазах Сета сталью сверкнуло раздражение, но он продолжал спокойно.

— Я встретился с ним, когда мы с ребятами Ката промышляли в Октранском лесу. — Упоминание Ката меня насторожило. До сих пор я был уверен, что Вадимир не ошибался, считая Сета атаманом шайки. Мой удивлённый взгляд не ускользнул от Одноглазого. Сет продолжал как ни в чём не бывало. — Уж не знаю, как он угодил под облаву, но мы оказались в одной связке. Он плёл, что живёт в заброшенном доме в чаще, в этом проклятом месте… Тогда мы только посмеялись, но теперь — я верю. — Серые глаза скользнули по моему лицу, но я успел поймать его взгляд и мысленно попросить о помощи. — Он бежал вечером того же дня. А на следующий день приехал страт короля Ссарома Четвёртого. Они долго говорили с офицером, потом дружинники разделились. Часть осталась с обозом, другая — ушла со стратом и капитаном Вадимиром. Они пошли ловить этого человека. Вы только представьте себе, — Сет обернулся к внимательно слушавшей толпе разбойников, чуть возвысил голос, — отряд дружинников и монахи ловят одного человека, который бежал из отряда невооружённым! Он — огромная сила. Не трогайте его.