– Пожалуй, ты понимаешь в ней все, что нужно понимать, – парировал Сильвестр, вновь трогая лошадей с места. – Как обычно. Отчего они слетели в канаву?

– Откуда мне знать, ваша светлость? – ядовито отозвался Кигли. – Может, им навстречу подвернулся экипаж и они врезались в него.

– Не говори ерунды! А что тогда сталось с лошадьми? Они ведь принадлежат не мастеру Тому, а его отцу. Он должен был беречь их как зеницу ока, не так ли?

– Да, если его отец сделан из того же теста, что и ваш почтенный батюшка, – с сарказмом согласился Кигли. – Господи, ну и буча же тогда поднялась, когда ваша милость без спросу взяли того молодого гнедого жеребца…

– Спасибо, я все прекрасно помню! Мастер Том, Джон, выпряг своих лошадей из опрокинутой коляски и увел их в ближайшее укрытие. Вряд ли кто-то из них сломал ногу, но и совсем уж без царапин наверняка не обошлось. Смотри в оба по сторонам и не пропусти придорожную гостиницу или ферму!

Кигли вздохнул, но от комментариев воздержался. Впрочем, ему не потребовалось особенно напрягать зрение, поскольку уже примерно через полмили, чуть в стороне от того места, где почтовый тракт пересекала проселочная дорога, стояла небольшая гостиница, позади которой виднелся двор и несколько хозяйственных построек.

– Ага! – сказал Сильвестр. – Ну что, Джон, теперь посмотрим, кто из нас был прав! Покарауль лошадей!

Кигли, принимая у него поводья, ответил с тяжеловесным сарказмом:

– Да, ваша светлость. А если вы задержитесь больше чем на час, не выгулять ли мне их, чтобы они, не дай бог, не простудились?

Но Сильвестр, спрыгнув с облучка, уже входил в «Синий вепрь» и потому пропустил мимо ушей слова своего верного слуги.

За дверью обнаружился коридор, по одну сторону которого располагалась пивная, а по другую – буфетная. В дальнем конце узкая лестница вела на второй этаж, и на верхней ее ступеньке, с тревогой глядя на него, стояла мисс Феба Марлоу.

Ошеломленное восклицание, сорвавшееся с ее уст, и выражение смятения, появившееся на лице девушки, доставили Сильвестру мстительное удовлетворение.

– А, как поживаете? – с преувеличенной любезностью осведомился он.

Крепко вцепившись одной рукой в перила и с отчаянием глядя на него, она пробормотала:

– Мама…

– Ну разумеется! Снаружи, в моей коляске! – Заметив, что Феба смертельно побледнела, он резко бросил: – Не будьте такой гусыней! Неужели вы полагаете, что я согласился бы подвезти вашу матушку хотя бы на тридцать ярдов, не говоря уже о тридцати милях?

К лицу ее жарко прихлынула кровь.

– Нет… – сказала Феба. – Да и она не согласилась бы сесть в коляску! Но что… Что привело вас сюда, сэр?

– Любопытство, сударыня. Я заметил потерпевший аварию экипаж на дороге и догадался, что это коляска мистера Орде.

– О! Так вы не… Вы приехали не за тем, чтобы… – Девушка в смятении умолкла; но, видя, что герцог обратил на нее вопросительный взгляд, выпалила:

– Вы приехали не затем, чтобы найти меня?

– Увы, нет! – извиняющимся тоном ответил он. – Я всего лишь направляюсь в Лондон. Боюсь, мисс Марлоу, вы были введены в заблуждение.

– Вы хотите сказать, что не собираетесь делать мне предложение? – требовательно спросила она.

– А вы, я вижу, не любите ходить вокруг да около, не так ли? Что ж, извольте: отвечу вам с такой же прямотой – нет, не собираюсь.

Она ничуть не оскорбилась и со вздохом облегчения воскликнула:

– Слава богу! Но все это ужасно неловко. Однако же, полагаю, лучше уж вы, чем кто-либо другой!

– Премного вам благодарен!

– Словом, когда вы вошли, я надеялась, это вернулся тот гадкий конюх.

– Что еще за гадкий конюх?

– Тот самый, который тут работает. Миссис Скелинг – здешняя хозяйка – отправила его в Ньюбери за продуктами, опасаясь, что снег отрежет их от внешнего мира на несколько недель, а он до сих пор не вернулся. У него там дом, и миссис Скелинг допускает, что конюх может и остаться под предлогом того, что снегопад, дескать, замел дорогу. Но все дело в том, что он уехал на единственной лошади, которая у него есть! Том – мистер Орде – и слушать не желает, чтобы я оседлала Трасти, хотя, по правде говоря, это и впрямь было бы неудобно, потому что седла у нас нет, а я не захватила с собой платье для верховой езды. И вообще на Трасти верхом еще не ездил никто. Тру повез бы меня как миленький, однако это невозможно: он растянул себе сухожилие левого колена. А вот нога действительно сломана, и на нее нужно наложить лубок!

– Нога? Чья нога? – прервал Фебу Сильвестр. – Лошади?

– О нет! Все не так плохо! – заверила его девушка. – Нога мистера Орде.

– Вы уверены, что она и впрямь сломана? – недоверчиво осведомился герцог. – Как же он добрался сюда, в таком случае? И кто распряг лошадей и снял сбрую?

– Там был один батрак, он вел под уздцы ослика, который тащил тележку. Именно тогда все и случилось: Трасти ужасно недолюбливает осликов, а тот еще и заревел на него, когда Том взял его под уздцы. По-моему, Том споткнулся о плед, которым укрывался, в этот момент и стрясалась беда. Батрак помог мне распрячь Трасти и Тру; а потом он уложил Тома в свою тележку и привез его сюда, пока я вела лошадей в поводу. Нам с миссис Скелинг удалось разрезать и снять сапог Тома, но, боюсь, мы причинили ему ужасную боль, поскольку в самый разгар операции он лишился чувств. И вот мы с тех пор сидим и ждем, нога бедного Тома до сих пор не в лубке, а мы не можем привезти к нему доктора, и все из-за того гадкого конюха!

– Боже милостивый! – пробормотал Сильвестр, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. – Подождите минуточку!

С этими словами герцог вернулся на дорогу, к тому месту, где его поджидал Кигли.

– Отведи их в конюшню, Джон! – распорядился его светлость. – Мы заночуем здесь. Конюх в гостинице только один, но он уехал в Ньюбери, поэтому, если во дворе никого не встретишь, делай, как сочтешь нужным!

– Заночуем здесь, ваша светлость? – не веря своим ушам, осведомился Кигли.

– Думаю, что да: через пару часов стемнеет окончательно, так что ехать дальше не имеет смысла, – отозвался Сильвестр, вновь исчезая в доме.

Оказалось, что за время его отсутствия к Фебе успела присоединиться дородная женщина в домашнем чепце, из-под которого выбивались серебристо-стальные кудри, а на миловидном личике читалось явное беспокойство. Она присела перед ним в реверансе; Феба же, многозначительно глядя на Сильвестра, сказала:

– Это миссис Скелинг, сэр, которая проявила чрезвычайную доброту к моему брату и мне!

– Как любезно с ее стороны! – отозвался Сильвестр, одаряя владелицу гостиницы чарующей улыбкой, которая позволяла ему покорять сердца тех, кому была адресована. – Их родители будут рады узнать, что мои безрассудные молодые друзья оказались в столь надежных руках. Я только что приказал своему груму отвести лошадей в конюшню, но, пожалуй, теперь вы сами скажете ему, что и как он должен сделать. Вы сможете приютить нас обоих?