Я забрался внутрь повозки. Действительно, изнутри она напоминала небольшую комнату. Слева, справа, вдоль бортов — два лежака, даже с матрасами, похоже. Левый застелен одеялами, а с правого Тирли, видимо, прихватил для девушки покрывала. Ну, в которые мы ее заворачивали. Гляди-ка, даже подушки есть, и чего этот гад подушку не принес? А, понятно, это матрас такой хитрый. В изголовье дополнительный мешок пришит. Внутри борта повозки намного выше, чем снаружи. У левого борта, за лежаком, стоит письменный стол, на нем несколько пачек бумаг, явно исписанных. У стола вместо стула какой-то ящик, прикрытый шкурой животного. Над столом, на каркасе, поддерживающем тент, который, кстати, опасно натянулся под ногами сидящего наверху Тирли, — фонарь со свечой. Напротив здоровенный сундук, такой же длины, как и стол, запертый сразу на два висячих замка. От козел фургон отделяется пологом, левый край которого сейчас поднят и засунут за каркас.

Ну-с, и где искать эту сумку. Я внимательно обвел пространство взглядом, стремясь запомнить расположение предметов. Ага, вот несколько мешков лежат под столом. Нет, вряд ли, мешки точно не кожаные, а тряпочные. Вон на сундуке еще один мешок, с лямками. Здорово напоминает солдатский сидор времен Второй мировой. Но тоже тряпочный, а не кожаный. Может, в сундуке… Хотя она говорила просто в фургоне. Ладно, обождем пока замки срывать. Я убрал пистолет, опустился на колени и заглянул под левый лежак. Там стояли три небольших сундучка и лежал здоровенный меч в черных ножнах. Не то… Посмотрел под правый. На полу валялись три довольно больших сумки с длинными лямками, которые удобно накидывать на плечо. Примерно как наши сумки-почтальоны. И… Вот, похоже, оно. Две небольшие кожаные сумочки, даже, скорее, что-то типа кошелей, обе с длинными узкими ремешками, явно для того, чтобы носить через плечо. Одна черная, кожаная, вторая — тоже кожаная, только светло-светло-коричневая, скорее даже бежевая. Действительно, и цветом, и материалом напоминает куртку девчонки. Клапана обеих сумок застегнуты на крупные пуговицы из желтого металла. Хм, золото? Видимо… На всякий случай я сгреб обе и выпрыгнул наружу.

— Ad auxilium hoc? Quam potest hoc esse? Ut esse potest transferre? Non scire…[16]— продолжал общаться Яков.

— Non… Intelligere… auxilium… Signum… Facinum… Non… Phylacterium… Immo, in phylacterium. Iniuriam… Sancti… Non, magicae. Yeah, ius, magicae phylacterium, — девушка, видимо от радости, что правильно подобрала слово, даже прищелкнула пальцами и ударила по земле кончиком снова высунувшегося из-под одеяла хвоста. — Esse potest intelligere magicae[17].

Священник только вздохнул и заметил меня.

— Странные вещи говорит, — задумчиво сжал он в кулаке бороду. — В сумках нет ничего опасного, утверждает, что сумка поможет нам понять друг друга, не перевести, что мы говорим, а именно понять. Сейчас вообще что-то про волшебные амулеты твердит.

— Узнаем, — пожал плечами я. — Вроде нашел, что она просила. Не похоже, чтобы девчонка пыталась нам как-то повредить. Рискнем, пожалуй. Впрочем… Стингер, Комар, подстрахуйте.

Сидевшие у костра ребята перехватили автоматы поудобнее и развернулись так, чтобы держать нас под прицелом. Тирли на крыше фургона тоже завозился.

— Командир, только встань справа, чтобы цель не перекрывать! — крикнул мне Стингер, немного подумав, отложил автомат и вытащил из кобуры свою «беретту». Я кивнул и зашел к девчонке под правую руку, попутно задвинув священника себе за спину. Если что — в прыжке отшвырну его в сторону и заодно собой прикрою. Девчонка на наши экзерсисы никакого внимания не обратила. Наоборот, когда я положил кошели ей на живот, радостно взвизгнула, заулыбалась. Черную сумку сразу подхватила хвостом и отложила в сторону, а в коричневой начала неловко рыться левой рукой, что-то бормоча себе под нос. Наконец вытащила пару каких-то круглых подвесок с длинными цепочками. Отложила сумку на землю, один кругляш бросила себе на живот, а цепочку второго накинула на шею. Потом неожиданно укусила себя за мякоть ладони возле основания большого пальца. Несколько раз с силой сжала кулак, на коже выступило несколько капель крови, потом прижала ладонь прокушенным местом к небольшому камню в центре кругляша и на несколько мгновений прикрыла глаза.

Я непроизвольно напрягся, но никаких визуальных эффектов не наблюдалось. На мордашку девушки прямо-таки наползла довольная улыбка, да и вообще вся она лучилась довольством. Не переставая улыбаться, протянула второй кругляш мне. Я взял и стал крутить в пальцах, разглядывая. Кругляш как кругляш, металлический диск миллиметровой толщины, сантиметров пять-шесть в диаметре. Без каких-либо символов или узоров. В центре укреплен черный хитро ограненный камень где-то с ноготь большого пальца. В верхней части за два ушка закреплена длинная цепочка довольно тонкого плетения из того же металла. А металл подозрительно напоминает золото. Действительно какой-то амулет.

— Ну и что мне с этим делать? — спросил в пространство. — На шею, что ли, надеть.

Опа, а девчонка явно поняла, что я сказал. Медленно, всем своим видом демонстрируя, что, мол, вот, для тупых повторяю, подняла руку, опять стала сжимать-разжимать кулак, пока не выступила кровь, и снова размазала кровь по камню на амулете. Хм, ну ладно, попробуем. Я повесил цепочку на кисть левой руки, расстегнул манжету перчатки, но, подумав, кусать все же не стал. Вытащил нож и аккуратно кольнул ладонь, подождал, пока выступит кровь, взял кругляш в правую руку и осторожно прикоснулся камнем к порезу. Прикрыл глаза на секунду… И ничего не почувствовал. Вопросительно посмотрел на девушку.

— Ну наконец-то дошло, — вдруг весело сказала она, — только обязательно надо, чтобы металл прикасался к голой коже.

Я помотал головой. Нет, девчонка не выучила русский, она по-прежнему говорила на абсолютно неизвестном мне языке, не на латыни, на своем, родном. И я его по-прежнему не знал, отдельные слова оставались для меня набором пустых звуков, когда я пытался мысленно повторять их за девушкой, но когда она говорила, у меня в мозгу мгновенно всплывали образы… Ну, как будто ее язык был моим родным. Надо же, амулет действительно не переводил, а помогал понять.

— Ну ни фига ж себе, — не сдержался я, — бывает… Тваю див-ви-и-из-зию-ю…

— А при девушках ругаться невежливо, между прочим, и у меня нет никакой «див-ви-и-из-зи-ию-ю». — Девчонка показала мне язык, а слово «дивизия» она произнесла по-русски, тщательно копируя мое произношение. — Я не знаю что это такое, и мне очень интересно, что ты хотел с ней сделать. — Внезапно девушка посерьезнела: — Где все остальные из моего каравана? Отведите меня к ним, пожалуйста.

И над первой потерей ты взвоешь, скорбя…