Я торопливо прошипел:

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, но точно помню, кто меня, блин, месил тут почти два часа! И это был вот этот… кхм… милый квантонский воин. Эмммм… добрый день, мистер головорез!

Последние слова я адресовал непосредственно качку. Он меня сразу узнал, судя по изменившемуся лицу. И Лию узнал не меньше. Сразу схватился за ножи и едва не пошёл на таран, пренебрегая барной стойкой. Но я, наученный горьким опытом, соблюдал дистанцию. К тому же, барменша остановила бугая своей властной рукой.

— Тише, зайчонок. Держи себя в руках. Ты же не хочешь, чтобы было как в прошлый раз?

— Рррннет, — пропищал головорез, раздувая ноздри и тараща на Лию налитые кровью глазищи.

— Ну, вот и чудненько. Не будем расстраивать твоего отца. Неси ключик.

— Сначала. Пусть. Покажет, — сквозь зубы процедил мордоворот.

Лия хихикнула:

— Всё для тебя, «зайчонок».

Бар наполнился тревожной тишиной. Совсем как в тот раз, когда я не к месту заржал. Твою же мать, неужели снова!

Но краем глаза заметил, что завсегдатаи не спешат слинять на этот раз. И красный голем замер, как окаменевший. Его взгляд был прикован к Лии, к тому месту, что было прикрыто неимоверно коротким платьицем. И взгляды пускающих слюни пьянчуг ловили каждый её жест. Опять дежавю?

— Гля чо делается! — сипло вымолвил кто-то вдалеке.

Естественно, я тоже глядел, хоть и знал, что смотреть-то будет не на что. Пока.

Обстановка слегка разрядилась, когда публике были явлены безупречные в своей неприступности непробиваемые, взломоустойчивые и заминированные трусы верности.

Качок кивнул с едва слышным зубовным скрежетом. Круто развернулся к стене с трофеями. Подошёл к голове печально известного Смитти. И занёс руку над его лицом, исполненным гримасой ужаса. Тут я заметил, что бывший сутенёр кое-чем отличался от остальных трофеев. Всех этих бедолаг, кроме деревянной подставки и потустороннего выражения лица объединяло ещё и то, что у каждого на лбу были вытатуирована подпись автора. Как ни странно, но Смитти не был подписан. Это при том, что сам квантонский головорез тоже щеголял с татухой на лбу.

Впрочем, мне было всё равно и Смитти наверняка тоже, тем более что его бренным останкам пришёл конец. Качок со всей дури дёрнул за нижнюю челюсть, затем запустил туда ручищу, от чего голова буквально раскололась надвое. Я брезгливо поморщился и отступил ещё дальше от стойки. Сифри, напротив, подалась вперёд, не выпуская из рук оружие. Доска с трофеем оторвалась от стены, качок стряхнул с руки остатки головы, и шлёпнул по стойке, всколыхнув бутылки. Когда он убрал ладонь, там остался маленький прибор, похожий на отмычку, с кнопкой на рукоятке и противными органическими ошмётками.

— Снимай! — приказал головорез.

Зрители снова напрягись. У меня вся кровь отлила от головы и устремилась вниз. Вмешалась тётя Клара:

— Ну не здесь же, дорогуша! У клиентов давление поднимется. Зайдите хоть за стойку.

— Ну ё! — Негодующе крикнул кто-то из зала. Началось шевеление: самые смелые ринулись к стойке.

Сифри круто развернулась на крик и вскинула ствол. Порядок был восстановлен, все посетители стали участниками игры в «раз-два-три, замри!», но покачивались под действием выпитого.

— Майкл, ты не мог бы? — Лия кивнула на стойку, приглашая меня стать первооткрывателем.

Я нервно сглотнул. Открыть замок — с радостью! Но пересечь преграду между мной и этим типом, да ещё и встать к нему спиной, или — что хуже — боком? Тут-то он мне башку и отхреначит.

Но руки уже схватили заветный, чуть влажноватый ключик. Лия прошла за стойку, чуть расставила ноги и приподняла полы платья. Приступай, мол.

Все страхи остались позади. Вся кровь прилила к той, другой голове, что поменьше. Мне пришлось встать на колени, потому что на корточки не смог. Поднёс отмычку к трусам. Нажал на кнопку. Прямо напротив крючка в подвижном нано-титане появилось отверстие. Трясущейся рукой я вставил туда ключ. Он тут же примагнитился. Отпирающая часть втянулась внутрь, рукоятка выскользнула из вспотевших пальцев, раздался короткий писк.

Лия одёрнула платье и ободряюще погладила меня по щеке. Её пальцы были ледянее обычного. Видимо тоже нервничала.

— Дальше я сама, — прошептала она с игривой улыбкой. Я с трудом поднялся на ноги и посмотрел на квантонца. Его обуревали эмоции. Он топтался на месте, содрогался всем телом и не выпускал из рук рукояти ножей. Лия не удостоила его даже взглядом. Опустила хвост, подцепила трусики под платьем наощупь, чуть подпрыгнула и они соскользнули сами собой. Ключик, сделавший своё дело, отсоединился, отверстие для хвоста в задней части трусов срослось без следа. Наложница подопнула ненавистное бельё копытцем в сторону заказчика. И спросила с вызовом:

— Доволен?

Я схватил Лию за руку и потащил обратно в безопасное место. Квантонец, немного успокоившись, достал-таки нож, но только для того, чтобы подцепить трусы на кончик и посмотреть поближе.

Затем он молча кивнул и медленно — пожалуй, даже нарочито неторопливо — скрылся в недрах подсобки.

Я не сдержал облегчённого вздоха. С груди словно свалилась бетонная плита, мешавшая дышать.

— Минуточку! А заложник? — напомнила Сифри. Она всё ещё держала на мушке клиентов бара, но успевала следить и за эпицентром событий.

— Минутку, — проворковала тётя Клара и парящей походкой проплыла следом за квантонцем, сверкнув на прощание бледным задом. Вскоре она возвратилась с Хулудом. С него только что сняли намордник и кандалы. Он растирал затёкшие конечности, но в целом выглядел бодро. И как-то даже игриво поглядывал на свою пленительницу.

Может быть, она его не только прикармливала? Главное не представлять этого…

Тут же мне была возвращена батарея от пистолета. И предложена стопка за счёт заведения. Я вновь отказался, почти без опаски, что это войдёт в привычку.

Зато Сифри спросила спокойно:

— Литол-48 есть?

— Сорок восьмого не держим, у местных от него несварение. Есть девяносто шестой.

— Сверхтекучий? Идёт.

И залпом выпила высокий стакан желтоватой бормотухи, воняющей машинным маслом. Сифри заметила мой недоумевающий взгляд и сказала:

— От продолжительного застоя все дюзы забились, а это не дело… Ну, смазка застоялась, понял?

— Не продолжай… — я отошёл в сторонку и заметил, что Хулуд оценивающе изучает Лию.

Чёрт, он ведь тоже ниддлеанец, а она ещё и без трусов. Вдруг у самцов на это нюх?

Но опасаться было нечего. Хулуд смерил наложницу взглядом, хмыкнул, проквакал что-то на непереводимой разновидности рухти. Переводчик перешёл в режим распознания невербальных сигналов, но не смог считать ни одной эмоции. Короткий монолог остался для меня загадкой. Лия не осталась в долгу