Сигарета потухла об ободок унитаза. Настроение вслед за сигаретой смывалось в канализацию.

Ей только недоставало знака свыше, который ясно скажет: Лиза, тут больше нефиг ловить, шуруй домой.

Она встала, поправила колготки, закинула сумочку, которая тут же перевесила и из незакрытого замка, повалилась вся женская жизнь. Косметика, еще немного косметики… ватные палочки, платочки, зарядка от телефона, наушники, скидочная карта, кошелек, ключи, пожелтевшие чеки, сам телефон, ставка на Спайка, купон на постельное белье, немного мелочи и семечки (которые она даже не ела). И да, еще косметика.

Ну если это не средний палец бога, то она уже и не знала тогда что. Как же ее все бл*ть бесило. Просто зла не хватало. Лиза заорала и со всей дури вмазала ногой по двери в туалетную кабинку. Прям от души так, целя в этот сраный знак о запрете курения.

— На-а-а с-с-с-сука! — ох, как ей стало хорошо в этот момент. Когда хлипенький замочек вырвало с корнем, а дверь не выдержав напора раскрылась нараспашку. Еще и след от балетки такой зачетный, прям в центре папиросы.

Шик, блеск!

Через мгновение, раздался ответный удар. Грохот такой, что лампы замерцали, а с потолка посыпалась побелка.

Какого хрена? — подумала Лиза.

Ответ не заставил себя ждать. Мелькнула желтая вспышка. Следом пролетало чье-то тело. По диагонали. Не задевая Лизу, но снося дверь, которую она открыла и соседнюю кабинку. Вода из разбитого унитаза захлестала в потолок.

Лиза была в таком шоке, что не могла кричать, смотря на тело человека в форме охранника, который сейчас торчал головой в стене посреди обсыпанной плитки.

Затем она услышала тяжелый топот ног по лужам плескающейся воды. Под ногами призрачного золотого рыцаря, в чьей ауре шел мальчик с золотыми глазами, трескался пол.

— Мадемуазель, — юноша повернулся, сделал реверанс, — простите, за беспокойство.

После этого он подошел к окровавленному телу охранника, взял его за ногу, и без лишних усилий выдрал из стены… В воде прибавилось красного цвета.

— Всего вам доброго, — поклонился парень, и швырнул охранника, как легкую подушку, прошибая стену остатками его головы ту же стену.

Лиза, стоя под фонтанчиком разбитого унитаза из соседней кабинки, усвоила один важный урок. Не стоит просить бога о знаках. Иначе он пошлет тебе дорожный, который засунет тебе глубоко в…

***

— В жопу! В жопу всё, Саня, — то и дело, потирая переносицу, кричал Матвей, — Мы сорвали куш, ты понимаешь ваще, нет? Да них*я ты не понимаешь! — отмахнулся он, — Какая честь, какой долг? Тебе все мозги отбили к едрени фене?!

Матвей Косинский последний раз дышал воздухом лет десять назад. Именно тогда он заявил богу, что у него много денег. И он нашел для своего носа нечто более продуктивное, чем кислород.

Сейчас Матвей отчитывал Спайка. Вернее хвалил и при этом ругал, что тот не может с достоинством принять поражение. Да, постановочное. Да, внезапное. Но кого это волнует? Деньги, Саня, деньги, вот что главное, пытался донести Матвей до своего бойца. Если поражение выгодно для твоего кошелька, значит так тому и быть и нефиг выеб*ваться.

— Неправильно это, — снимая перчатки ответил Спайк, — я не для того из профспорта ушел, где-то же самое творится.

— Конечно, сынок. Конечно! — Матвей достал маленький флакончик с белым порошком, — На вот нюхни, взбодрись!

— Не стану я наркоту долбить, сколько раз можно повторять! — брезгливо отодвинулся Спайк, — П*здец, Матвей Абрамович, я устал уже поддаваться на ринге. Это отстой какой-то. Никакого азарта, чисто цирк. Я с тем же успехом могу в рестлинг пойти. Рвать на себе футболку под крутой саундтрек, разыгрывать дебильную театральщину.

— Рестлинг! Ты гений, Саня! Не все мозги тебе отбили. Ха-ха-ха! — Матвей Абрамович Косинский, на днях разменял пятый десяток и такой же процент волос, но бодрость духа он не разменивал никогда, — Ля, так это то что нужно!

— Вы сейчас серьезно? — Спайк приложил кусочек льда к распухшей губе.

— Да, черт возьми! Сначала заявим тебя как бастарда императора… не, не поверят, — мыслительный процесс в голове Матвея напоминал нейросеть и генератор случайных чисел, — Давай скажем, что ты часть злобного эксперимента Мерлина! Типа голем короче. И ты… ты, не знаю, бл*ть. О! Решил от него сбежать и теперь ищешь достойных союзников, чтоб найти и покарать седого гондона, который сотворил из тебя чудовище! Будто история Виктора Франкенштейна и его перештопанного урода. А, как я придумал, за*бись же, скажи?

— Так я голем или монстр? — не понимал Спайк. Он вообще ничего не понимал. Затея какая-то дурацкая и зачем он только ляпнул про рестлинг.

— Два в одном! Че мелочится?! Костюм тебе сделаем ох*енный, закачаешься. Мерч с тобой начнем делать, продавать это все. Станешь медийным, а потом я тебя в актеры протащу. Будешь героем боевиков. Только для начала тебе бы имя крутое придумать.

— А Спайк чем не угодило? — Саня расстроился, ему очень нравилось прозвище, он сам его выдумал в семь лет. В играх компьютерных так постоянно подписывался.

— Немодно! Надо по-русски как-то. Вот ты Саня, да? Мож тебя в честь славянского героя… типа Александр Невский! А? Не, надо ориентироваться и на западный рынок. Будешь Гора… Скала… Гребень! Во, Гребень за*бись, звучно так, со вкусом. Детишкам очень понравится.

Спайку совсем не нравилось.

— Замутим тебе батый ирокез, покрасив в зеленый и всё. Узнаваем за километр! Тебе поклонники проходу давать не будут. Завидев издали будут кричать: Гребень, Гребень! Подбегать, фоткаться, брать автографы. Не жизнь, а сказка. Всё, короче, решено! Уходим в рестлинг. У меня есть пара подвязок. К концу следующей недели распетляем и будет у тебя новая жизнь, Саня! Ты о таком и мечтать не мог.

А он и не мог, потому что не хотел. Но спорить со своим менеджером не стал. У того семь пятниц на неделе всегда.

В прошлом месяце у Косинского была идея-фикс. Сделать Спайка охотником на крокодилов. Замутить шоу на выживание: только Спайк, только джунгли Амазонки и камера телефона. Прямой эфир, никакого сценария. Всех убитых крокодилов, которых Спайк по идее должен был душить голыми