Он рассказывал Марисе о Лондоне, отвечал на ее вопросы о том, как одеваются и как себя ведут дамы английского света, смешил забавными анекдотами. Их никогда не оставляли наедине: в прогулках их неизменно сопровождали стайки молодых людей под предводительством Гортензии, дочери Жозефины. Тем не менее им изредка удавалось беседовать по душам.

Его интерес к Марисе не иссякал. Дело было не только в ореоле загадочности, но и в стремительности перемены, когда робкая, дрожащая замарашка вдруг превратилась в блестящую красавицу. Кудрями с золотым отливом, уложенными на греческий манер, и роскошными муслиновыми нарядами она напоминала ему теперь лесную нимфу, сохранившую робость и всегда готовую скрыться, но пленяющую своей красотой.

Свой первый визит Филип нанес ей из любопытства и чувства долга и покровительства. Однако теперь он невесело признавался самому себе, что оказался пленником ее чар. Кто она такая? Длинное имя, гордо произнесенное ею при их первой встрече, ни о чем ему не говорило. Конечно, положение крестницы Жозефины и племянницы графини де Ландри говорило само за себя. С другой стороны, как объяснить ее внезапное, совершенно неожиданное даже для высокопоставленной родни появление в Париже? Что – или кто – заставило ее в тот знаменательный день бежать со всех ног? Он не решился требовать уточнений, зная, что ее личико делается печальным от любого, даже косвенного вопроса о ее прошлом.

Не желая спугнуть ее крепнущее доверие, Филип решил умерить свое любопытство, надеясь, что настанет день, когда она сама все ему расскажет. Пока что у него имелись другие заботы. Он не откровенничал на этот счет с Марисой, позволив ей заключить, что он, подобно прочим английским аристократам, с удовольствием познает дружественную страну. При виде его она всякий раз начинала светиться от счастья и простодушно признавалась, что успевает соскучиться по нему.

Труд предостеречь племянницу в отношении Филипа Синклера взяла на себя графиня де Ландри, возвратившаяся из недельной поездки в Париж.

– Не понимаю, почему мне надо быть осторожнее с Филипом? Что случилось? Чем он плох? Вы же сами говорили, что это настоящий джентльмен.

Отвернувшись от окна, Эдме Амелия состроила наполовину игривую, наполовину презрительную гримаску:

– Что ты, дорогая! Я вовсе не хотела сказать, что этот прекрасный молодой человек чем-то плох, наоборот! Но ты должна меня понять… – Она заглянула в возмущенные золотистые глаза племянницы, вздохнула и стала тщательнее подбирать слова: – Я беспокоюсь о тебе самой, Мариса. Глядя сейчас на тебя, такую блестящую красавицу и одновременно милую девушку, трудно себе представить, что ты столько лет вела жизнь затворницы. Этот Филип – первый молодой человек, с которым ты флиртуешь, не так ли? Да, он красив, покоряет безупречными манерами, для тебя он – мужественный рыцарь, твой спаситель. Но не делай ошибки и не принимай простую признательность за… нечто иное. Скоро ты познакомишься с другими молодыми людьми, не менее достойными и привлекательными, а главное, более подходящими для тебя.

– Подходящими? – Глаза Марисы негодующе сверкнули, но тетушка только покачала головой.

– Тебе не нравится это слово? Помнится, когда мне в первый раз рассказали об английском графе и его богатстве и назвали его подходящей партией, я тоже возмутилась. Однако если бы я осталась во Франции и вышла замуж за юнца без гроша за душой, считая, что делаю это по любви, то кончила бы свои дни на гильотине. Филип Синклер – приятный молодой человек, но его отец – всего-навсего барон, к тому же отчаянный игрок. Денег у него немного, а неприятностей хоть отбавляй. Одна из причин пребывания мистера Синклера в Париже состоит в том, чтобы приударить за одной богатой английской наследницей, леди Анабеллой Марлоу, нагрянувшей в Париж вместе со своей почтенной матушкой с целью покорения города и совершенствования французского. Tout de suite[9]лорд Энтони наскреб денег для поездки в Париж своего сыночка, который должен выгодно жениться, чтобы порадовать отца и дядюшку. Понимаешь?

У Марисы навернулись слезы, однако глаза метали молнии.

– Нет! Этого мне не понять! Если бы Филип был влюблен в другую, он обязательно сказал бы мне об этом. Он честен и прямодушен! К тому же он проводит здесь почти все время, потому что желает быть рядом со мной. Никогда не поверю, что он настолько бесчувствен, что готов на брак без любви, лишь бы угодить своей семье. Он…

– Да-да, ослеплен тобой, ma petite.[10]Это бросается в глаза. Но долго ли это продлится? Скоро он вспомнит о долге и почувствует себя виноватым. Можешь не сомневаться: если его дядя, заправляющий всеми делами семейства, прознает об увлечении своего племянника, то немедленно вернет его в Англию. Что тогда? Думаешь, у него хватит отваги взять с собой тебя? На что он станет жить? Будь благоразумна, деточка, – это все, о чем я тебя прошу. Кокетничай и веселись сколько душе угодно, но не глупи и не отдавай ему сердце!

Мариса удалилась к себе в комнату, чтобы вволю нарыдаться. У нее было такое чувство, словно на сердце лег тяжелый камень.

Она не сомневалась в доброжелательности тетушки. Но как унизительно было сознавать, что ее крепнущее чувство к Филипу и радость, которую она испытывает в его обществе, ни для кого не являются секретом! Тетя права: Мариса еще не овладела мастерством флирта и не умеет утаивать своих чувств. Любит ли она Филипа? Трудно сказать… Сам Филип, беседуя с ней, ни разу не перешагнул границ дозволенного. Однако она была твердо уверена, что он ею увлечен. Разве справедливо, что отец и всемогущий дядя имели право распоряжаться его судьбой? Что до леди Анабеллы, наследницы крупного английского состояния, то…

Сжав кулаки, Мариса заходила взад-вперед. Разве у нее не хватило духу отказаться от жениха, который ее и в глаза не видел и жаждал получить только ее богатое приданое?

«Он так не поступит!» – подумала Мариса и вспыхнула от стыда и гнева, разом припомнив свое дерзкое бегство и все его последствия. Перед ее мысленным взором возникла вопреки ее желанию насмешливая физиономия Доминика Челленджера, и она с трепетом вспомнила его руки, его надругательства над ней… Как она ненавидела эти воспоминания! Филип никогда так не поведет себя с ней: он полон нежности, обходительности, уважения.

Но останется ли у него уважение к ней, если он обо всем узнает? Ведь он англичанин, а не француз, а всем известно, что англичане придерживаются традиционных условностей по отношению к женщинам. Она боялась думать о том, как расскажет ему правду и как изменится его лицо…

Что произойдет, если он узнает, что и она богатая наследница? Если он ее любит, то это не должно иметь для него значения. Впрочем, отец наверняка так разгневан ее поступком, что лишил ее наследства. Тетя Эдме предлагала ей написать отцу письмо и сообщить, что цела и невредима, однако чувство вины не позволяло блудной дочери взяться за перо. Придется пересилить себя: вдруг отец поймет ее и простит?