— Простите меня, сэр Гавейн. Я хочу только расспросить ваших товарищей. — Он взглянул сверху вниз на Вистана, который снова шамкал челюстью и хихикал себе под нос. Не сводя глаз с воина, солдат прокричал: — Мальчик, не смей подводить лошадь! — Потому что Эдвин действительно приближался вместе с Вистановой кобылой. — Слушай меня, парень! Отпусти поводья и подойди сюда, встань передо мной вместе со своим полоумным братом. Парень, я жду.

Эдвин, без сомнения, понял если не сами слова, то требование солдата, потому что отпустил кобылу и подошёл к Вистану. Пока он шёл, солдат слегка изменил положение своей лошади. Заметив это, Аксель тут же понял, что солдат поддерживает определённый угол и расстояние между собой и объектами своего наблюдения, что в случае внезапной схватки дало бы ему огромное преимущество. Прежде голова и шея собственной лошади тут же бы помешали солдату как следует занести меч, если иметь в виду место, где сидел Вистан, давая последнему драгоценное время либо спугнуть лошадь, либо отскочить туда, куда едва доставал его меч, и где сила его удара была бы ограничена, потому что его пришлось бы заносить через тело. Но небольшое изменение в положении лошадиного корпуса сделало нападение на всадника верным самоубийством для безоружного, каким и был Вистан. Новая позиция солдата явно принимала в расчёт Вистанову кобылу, стоявшую без привязи недалеко у него за спиной. Теперь Вистан не мог подбежать к лошади, не сделав большой крюк, чтобы не попасть под меч всадника, и наверняка его пронзил бы удар в спину, прежде чем он успел бы достичь цели.

Аксель заметил всё это, испытывая восхищение стратегическим мастерством солдата, к которому примешивалось смятение, вызванное пониманием, зачем это мастерство было проявлено. Когда-то давно Аксель тоже заставил лошадь шагнуть вперёд, выполняя неявный, но жизненно важный маневр, подстраиваясь под конного товарища. Что он делал в тот день? Они вдвоём, он и второй всадник, ждали, сидя в сёдлах, вглядываясь в даль бескрайней серой пустоши. Мгновением раньше лошадь его сотоварища была впереди, потому что Аксель помнил, как она размахивала перед ним хвостом, а он раздумывал, насколько это было вызвано животным рефлексом и насколько — жестоким ветром, дующим над пустынным ландшафтом.

Аксель отбросил эти странные мысли и с трудом поднялся, а потом помог подняться жене. Сэр Гавейн остался сидеть, словно прирос к подножию дуба, сердито глядя на вновь прибывшего. Потом рыцарь тихо попросил Акселя: «Сэр, помогите мне встать».

Чтобы поднять старого рыцаря на ноги, потребовались совместные усилия Акселя и Беатрисы, которые ухватили его за руки, но, когда он наконец выпрямился в полный рост, скрипнув доспехами, и расправил плечи, зрелище получилось впечатляющее. Однако сэр Гавейн явно решил ограничиться тем, что вперил в солдата угрюмый взгляд, поэтому в конце концов заговорил Аксель:

— Почему вы так обращаетесь с нами, простыми путниками? Разве вы не помните, как меньше часа назад допрашивали нас у моста?

— Я хорошо вас помню, отец. Хотя, когда мы виделись в прошлый раз, на нас, тех, кто охранял мост, пали странные чары, и мы позабыли, с какой целью были туда поставлены. Только сейчас, когда я снялся с караула и поскакал в лагерь, мне всё внезапно припомнилось. И я подумал о вас, отец, и о том, как вы все мимо нас проскользнули, и повернул лошадь, чтобы вас догнать. Мальчик! Я сказал, не двигаться! Стой рядом со своим придурковатым братом!

Эдвин, насупившись, вернулся к Вистану и вопросительно взглянул на воина. Последний продолжал тихо хихикать, из уголка рта у него текла струйка слюны. Его глаза дико вращались во все стороны, но Аксель догадался, что на самом деле воин старается как можно точнее оценить расстояние до своей собственной лошади и близость противника, с большой долей вероятности приходя к тем же выводам, что и Аксель.

— Сэр Гавейн, — прошептал Аксель, — если нас ждут неприятности, умоляю вас помочь мне защитить мою дорогую жену.

— Даю вам слово чести, сэр. Можете на меня положиться.

Аксель кивнул в знак благодарности, но седоволосый солдат уже слезал с лошади. И снова Аксель поймал себя на том, что восхищается мастерством, с каким тот это проделал. Когда солдат наконец оказался лицом к лицу с Вистаном и мальчиком, он снова был по отношению к ним на нужном расстоянии и под верным углом, более того, он держал меч так, чтобы лошадь служила ему щитом в случае внезапного нападения со спины.

— Я скажу вам, отец, что ускользнуло от меня в нашу прошлую встречу. Мы тогда только что получили сведения, что некий воин-сакс покинул некую деревню, расположенную поблизости, и ведёт с собой раненого парня. — Солдат кивнул на Эдвина. — Ни вы, ни эта добрая женщина не имеете к ним отношения. Мне нужны только этот сакс и его мальчишка. Говорите начистоту, и никто из вас не пострадает.

— Здесь нет никакого воина, сэр. И мы не хотим ссоры ни с вами, ни с лордом Бреннусом, который, полагаю, является вашим хозяином.

— Вы понимаете, о чём говорите, отец? Будете укрывать наших врагов, ответите, и ваш возраст не будет помехой. Ваши попутчики, немтырь и мальчишка, кто они такие?

— Как я уже говорил, сэр, их отдали нам в уплату долга вместо зерна и олова. Они будут год отрабатывать долг семьи.

— Вы уверены, что не ошибаетесь, отец?

— Сэр, не знаю, кого вы ищете, но эти бедные саксы здесь ни при чём. Вы впустую тратите на нас время, а враги ваши разгуливают на свободе.

Солдат выслушал внимательно — голос Акселя прозвучал неожиданно властно, и его уверенность явно поколебалась.

— Сэр Гавейн, что вам известно об этих людях?

— Они набрели на нас с Горацием, пока мы здесь отдыхали. Я уверен, что они — верные рабы Божьи.

Солдат ещё раз посмотрел в лицо Вистану.

— Полоумный немтырь, говорите? — Он сделал два шага вперёд и поднял меч, направив остриё Вистану в горло. — Но смерти он точно боится не меньше, чем мы.

Аксель понял, что солдат впервые допустил ошибку. Он подошёл слишком близко к противнику, и, хотя такой маневр был бы крайне опасен, теперь Вистан мог внезапно рвануть вперёд и схватить державшую меч руку, прежде чем та успеет нанести удар. Но Вистан продолжал хихикать, а потом глупо заулыбался стоявшему рядом Эдвину. Однако последний поступок солдата явно пробудил в сэре Гавейне гнев.

— Может, час назад они и были для меня незнакомцами, — прогремел он, — но я не позволю, чтобы их подвергали грубому обращению.

— Сэр Гавейн, вас это не касается. Попрошу вас помолчать.

— Как вы смеете разговаривать с рыцарем Артура подобным образом?

— Может ли быть так, — спросил солдат, не обращая внимания на сэра Гавейна, — что под маской этого придурка прячется воин? Раз у него нет оружия, разница невелика. Кем бы он ни был, мой клинок достаточно остёр.

— Да как он смеет! — бормотал сэр Гавейн себе под нос.

Седоволосый солдат, возможно, вдруг осознав свою ошибку, отступил на пару шагов назад, оказавшись на прежнем месте, и опустил меч на уровень пояса.