совсем иссякли песни в моем унылом доме». «Мне послышалась песня священного леса, и увидел я около вод зацветавших птицу цвета небес,       птицу цвета огня и маиса — это был благороднейший Моненкауцин». «О други милые, сидящие по кругу, под пышной зеленью в цветах благоуханных, ступайте рвать цветы на луговинах, и да услышу я, и да услышу, как флейту вы заставите смеяться в святилище священных барабанов         на состязанье, как наши знатные и доблестные братья среди цветов играют на изукрашенных лазурью барабанах,        в них ударяя». «Вот послушайте: заклекотала-запела        среди листьев, золотым бубенцом затрясла-зазвенела,        тонкой трелью, чудо-птица, достойнейший Моненкауцин, Вот крыла распростер и, взлетая, над нами воспаряет. Цветы пробились, венчики раскрылись         под оком священным жизнедателя. Зовет он:        срывай их! Что у тебя цветов, то и богатства. Всех ими усладишь, кружась по саду». «Где б ни бродил я, где бы ни трелил,        где бы ни пел — всюду струится ливень душистых       белых цветов, вокруг меня бабочки вьются. Всем сюда захотелось:        здесь цветы прорастают. Сердце к ним потянулось,        голова закружилась от душистых. Всем сюда захотелось: испить        аромат их, здесь разлить их дождем благовонным». «Цветочный луг твое жилище, — так запевает среди флажков бумажных Шайакамачан, правя нами и опьяняя          благоуханием своих цветов. Напев прекрасный вскинул в небо          Тлапальтекуцин, белы, изысканно красивы и благовонны его цветы. Испейте их аромата». «О други, долго вас искал я,          за вами следом прошел по всем лугам цветущим,          а здесь застал всех вместе! Веселитесь, о други, заводите беседы и возрадуйтесь другу. Я цветком самым скромным,         я цветком незаметным буду между цветами. Неужели на праздник и меня пригласили, столь ничтожного, други? Кто я? Только слагатель          пестрых бабочек-песен. Я велю им из сердца прорастать —          вы вкусите сердца певчего, други. Я лечу, подлетаю, я снижаюсь и плавно опускаюсь на землю. Вот я крылья расправил          и, среди барабанов, в их святилище, вскинул          в небо синее песню. Среди вас я, о други. Я букет составлю, и цветы я заставлю прорасти в моих песнях,         я при вас и сложу их. Я, страдающий брат ваш, золотистые струны        натянул в своем сердце. Наблюдаю, ничтожный, я цветов        прорастанье. Лепестками покрыта моей хижины крыша. Что за радость из дома видеть        сад и посевы! С вами ею делюсь я. Пей наслажденье и упивайся, о благородный       Текайеуацин. Укрась цветами свой путь — сам знаешь,        живут ли дважды. Нет! Жизнь однажды дается людям, —        вещает сердце.