Розалин сжимала руки, пытаясь сохранить связь с внешним миром, но его рука лишала ее этой возможности. Розалин сжимала зубы, чтобы удержаться от крика или стона. Она ждала облегчения…

И именно в тот момент, когда она была готова сорвать с себя одежду, чтобы ощутить его всем телом, всей кожей, что-бы он заполнил мучительную пустоту в ней, Брадуэлл остановился.

Розалин с трудом могла вздохнуть. Она была не в силах я думать. И сладостные нежные поцелуи, которыми закончился этот взрыв страсти, казались ей теперь жестокой шуткой. Она с трудом открыла глаза и заморгала, возвращаясь к реальной жизни, к сознанию, что сидит в экипаже, увидела его стенку и потолок, а потом и Кайла.

Он смотрел на нее, не более удовлетворенный, чем она. Возможно, он ждал, что она попросит о большем, как и предполагал и о чем сказал ей. И, да смилуется над ней Господь, она была почти готова это сделать, однако его пальцы, прижимавшиеся к ее губам, не позволили ей.

– Дайте согласие выйти за меня, Розалин.

Желание все еще управляло ее волей. Сладкая мука не прекратилась. Но по мере того как буря медленно стихала, ее охватывало ощущение покоя, красоты и свободы. Розалин будто погрузилась в блаженное и беззаботное оцепенение, пронизанное воспоминаниями о его поцелуях и прикосновениях. И это напомнило ей о том, что она чувствовала в тот день, лежа на холме и глядя вверх на безбрежное небо.

– Да. Я выйду за вас.

Клерк провел Кайла в спартанского вида гостиную в Сити, представлявшую собой часть анфилады комнат, таких, какими должен располагать солиситор. Кайл догадывался, что спальня, должно быть, расположена за закрытой дверью в дальнем конце комнаты, напротив венецианского окна с полукруглым стеклом наверху.

Приглашение в эту квартиру было вызвано его письмом лорду Хейдену. Должно быть, хозяин использовал ее для деловых встреч. Возможно, до женитьбы он встречался здесь с женщинами. Но скорее для частных дел, таких, какие значились в списке на страницах, горой наваленных на письменном столе у окна.

Лорд Хейден встретил и приветствовал его. Они устроились у камина в двух глубоких креслах, обитых красной тканью.

Воспоминание об их последней встрече отбрасывало мрачную тень и на эту. В тот раз лорд Хейден Ротуэлл пришел к нему, после того как Кайл отклонил подобное приглашение.

– Мисс Лонгуорт просила меня поговорить с вами от ее имени, – сказал лорд Хейден. – Она намекнула на то, что это предложили вы.

– Обдумывая мое предложение, она проявила отсутствие практичности и пренебрежение к финансовой стороне дела.

Лорд Хейден уютно устроился в кресле, будто хотел показать, что дружеская беседа – часть ритуала соглашения.

– Я не был с ней знаком до тех пор, пока ее брат не потерпел крах. Она обвинила в этом меня, и хотя теперь знает правду, между нами установились чисто формальные отношения. Я очень хорошо знал ее старшего брата, но не был знаком с его сестрами.

– Вы, должно быть, говорите о ее брате Бенджамине, который умер несколько лет назад?

Лорд Хейден нахмурился.

– Жена говорит, что в последний год ее кузина была сама не своя. Она утверждает, что роман с Норбери стал результатом ошибочного выбора женщины, находящейся в глубокой депрессии, ставшей причиной того, что она утратила способность рассуждать здраво. И ее пренебрежение финансовой стороной дела, вне всякого сомнения, также отражает состояние ее духа.

– В таком случае хорошо, что мы решаем этот вопрос за нее. Хотя состояние ее духа и ума, пусть и не лучшее, не кажется мне таким уж мрачным. Я не собираюсь воспользоваться состоянием женщины, неспособной принимать здравые решения.

– Я и не имел в виду, что вы могли бы быть способны на это. Но даже если бы это и было так, то шанс, который этот брак даст ей… Я не стану возражать против восстановления ее отношений с моей женой. Хотя… Играть роль отца во время обсуждения условий этого брака для меня несколько неожиданно и, признаться, не очень приятно. К несчастью, я знаю больше, чем хотел бы, и вынужден говорить не только о деньгах на булавки.

– Я думаю, вы не сомневаетесь в честности моих намерений.

– Я имею в виду не это, и, думаю, вы понимаете, о чем я говорю.

Конечно, Кайл понимал это. Не знал только, каким образом лорд Хейден намерен рассказать ему обо всем.

– Она рассказала вам о преступлениях Тимоти? Не могу осуждать ее, если она об этом умолчала, – сказал лорд Хейден.

– Мисс Лонгуорт проявила абсолютную честность и настояла на том, чтобы я ее выслушал.

– Она проявила большое мужество.

– Думаю, она считала, что, узнав об этом, я возьму свое предложение назад. Поэтому можно сказать, что это было очень мужественно с ее стороны.

На самом деле Кайл подозревал, что она надеялась на то, что он отступит и избавит ее от необходимости принимать решение. Она больше не доверяла собственному суждению.

– Вы были с ней так же честны, как она с вами?

– Я сказал ей, что уже знал, что сделал ее брат, и что знаком с жертвами его махинаций.

– Черт! Вы ведь тоже были одной из его жертв. Будучи одним из попечителей, вы тоже пострадали.

– Только по собственному выбору. У меня были другие возможности.

– Она знает, что вы отказались от полной компенсации?

– Нет. Вы полагаете, мне следовало ей сказать?

– Право, не знаю, черт возьми!

Лорд Хейден вскочил с места. Губы его были плотно сжаты, брови сдвинуты, лицо мрачное. Он принялся шагать по комнате, мучаясь над решением загадки, столь часто раздражавшей Кайла в последние несколько недель.

– Она подумывала уехать к брату, – сказал Кайл. – Получила от него еще одно письмо, в котором он просил ее приехать.

– Проклятие!

Лорд Хейден покачал головой.

– И все же, если вы ее и не обманываете, вы с ней не вполне честны.

Кайл тоже встал и прошелся по комнате, решая, что сказать, а о чем умолчать.

– Скажите, лорд Хейден, что стали бы говорить в обществе о преступлении Лонгуорта, если б его сестра бросилась за ним?

– В обществе неизвестно о его преступлении.

– Рано или поздно будет известно. Это неизбежно. Слишком много людей пострадало, чтобы это долго могло оставаться тайной.

Уверенность Кайла вызвала беспокойство лорда Хейдена.

– Хотя… Черт возьми, они все получили, что им причиталось! – воскликнул он. – Кроме вас.

– Да, кошельки их в конечном счете не пострадали. Но как насчет гордости? Вероятно, вы в чем-то просчитались.

Эта мысль лорду Хейдену не понравилась. Унылый вздох показал, насколько его утомил этот разговор о Лонгуорте.