Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда тем октябрем мы начали изучать «Гамлета», я очень волновался. Он попросил нас прочесть за выходные всю пьесу. Это пришлось мне по душе. Позволило почувствовать себя взрослым. Заставило ощутить, будто я могу прочесть «Гамлета» за выходные. В воскресенье я сел на солнце в Люксембургском саду на один из тамошних зеленых металлических стульев. Замотал шею толстым шарфом и поднял воротник пальто. Я прочел всю пьесу за один присест. Сделал перерыв, чтобы съесть сандвич, а потом продолжил.
— Пойдите сядьте где-нибудь в кафе и читайте эту пьесу, — посоветовал он нам. — Закажите себе кофе. Захватите ручку.
Он сказал об этом, как о вещах очевидных, словно так поступил бы любой нормальный человек. Но они были неочевидны для большинства из нас. Хотя я знакомился с Парижем самостоятельно, хотя время от времени сидел один на берегу реки, но когда это же предлагал он, все звучало по-иному: было бы безумием не послушаться. И потому многие из нас, те, кто его любил, поступили, как он просил. И мы почувствовали себя значительными, раскрепощенными. Мы казались себе художниками и поэтами, ощущали себя взрослыми, когда сидели с книгами в руках и с переживаниями. И когда мы снова пришли в школу, сколько из нас молилось про себя, чтобы он спросил, что мы делали в выходные? Не только прочитали ли мы, но и где. А это уже кое-что.
— Пойдите в Люксембургский сад, — сказал он. — Найдите свободный стул, они такие красивые, сядьте на солнце и читайте. Понаблюдайте за людьми, съешьте сандвич, оставьте свои дома. Это же так здорово!
Я так и поступил. И начал носить шарф.
Мне не терпелось прийти в школу. Я представлял наши беседы. Готовил реплики. Я хотел обсуждать «Гамлета». Никакое другое место не представляло для меня интереса.
Из моей тетради:
27 октября
— Так о чем же эта пьеса? — Он обвел класс взглядом. Поднял брови.
Рик нетерпеливо вздохнул.
— Ну, она про этого парня… Гамлета и, как его…
— Скажи мне, — перебил Силвер, — о чем она, не пересказывая историю. Сюжет меня не интересует. Я хочу знать, о чем пьеса.
— Да, понятно. Ну, она про этого парня…
— Рик, скажи мне, о чем пьеса.
— Но она же про этого парня, — произнес Абдул, уставившись в пустую тетрадь перед собой.
— Я не согласен. — Силвер посмотрел на Абдула.
— Как скажете, — буркнула себе под нос Ариэль.
Не отводя глаз от Абдула, Силвер произнес резко:
— Выйди.
Абдул вскинул голову, его глаза расширились.
— Ариэль, выйди из класса.
— Простите?
Наконец он перевел взгляд на нее и повторил, делая паузы между словами:
— Выйди из класса.
Мы молчали. Это было похоже на экстаз. Альдо с открытым ртом посмотрел на Ариэль, на Силвера и снова на Ариэль.
— Вы серьезно?
Он смотрел на нее со смесью настойчивости и злости, какой я никогда у него не видел. Он совершенно переменился.
Ариэль густо покраснела. На мгновение утратила свою обычную насмешливость. Потом посмотрела на него с таким видом, будто ее предали.
— Отлично. Но я только хочу сказать, что это…
— Ариэль! — резко бросил Силвер. — Мне не интересно. Убирайся.
Она собрала свои вещи, качая головой и шевеля губами. Минуту смотрела на Силвера, словно оценивая. На ее губах заиграла едва уловимая улыбка. Затем Ариэль вышла, хлопнув дверью.
Он немного переждал. Молчание нарушила Лили.
— Ну, вы даете, — пробормотала она.
Силвер подошел к открытому окну и посмотрел на улицу. Помню, я наблюдал за ним тогда, гадая, что последует дальше. Высокие деревья у дальнего края поля пожелтели и сияли в мягком свете солнца.
Наконец он снова повернулся к нам.
— Вы теряете время. На вашем месте я бы держался за него, — сказал он.
Никто не ответил. Он посмотрел на доску и, словно только что заметив рисунок, произнес:
— Вот в чем смысл, посмотрите. Вот в чем смысл — расстояние между желанием и действием, между тем, чего ты хочешь, и тем, что делаешь. Все упирается в этот внутренний конфликт. Может ли кто-нибудь объяснить мне, о чем я, черт побери, говорю?
— Труднее всего делать то, что ты хочешь делать, — подала голос Хала.
Он по-театральному выразительно кивнул.
— Или жить так, как хочешь, — глядя в потолок, добавил Рик.
— То есть?
— Это же внутренний конфликт, черт возьми! — Хала стукнула ладонью по столу. — Ты знаешь, что хочешь что-то сделать, но не можешь заставить себя сделать это.
— Черт возьми? — улыбнулся Силвер Хале.
— Это Лили виновата. Простите.
Мы рассмеялись.
— Ладно. Почему ты не можешь заставить себя это сделать?
— Из-за лени, — с улыбкой отозвался Колин.
— Постойте, а почему не сделать то, что хочешь сделать? — спросил Абдул.
Силвер, прищурившись, посмотрел на Абдула.
— Абдул, ты делаешь все, что хочешь?
— В основном. Ну да.
— Ты разговариваешь с каждой привлекающей тебя женщиной, Абдул?
— Я не должен на это отвечать. Это нескромный вопрос.
Хала испустила громкий вздох.
— Хорошо, Абдул. Хорошо. — Силвер оттолкнулся от стола и обвел нас всех взглядом. — Ты чертовски прав. — Он заходил по классу, наращивая темп. — Разумеется, ты не должен отвечать на этот вопрос. Давайте на минутку представим, что вы на вечеринке. Возьмем для примера Колина. Колин на вечеринке. Он стоит в углу. Так. Он скучает. Подумывает о том, чтобы уйти. А потом входит самая красивая… — Силвер посмотрел на Колина, подняв брови.
— Девушка, — засмеялся тот. — Конечно, девушка.
— Ладно, входит самая красивая женщина из всех, кого видел Колин. Он застывает как громом пораженный. Что в ней такого? Глаза? Волосы? Он не знает. О, однако она волшебна, сияет изнутри и так далее.
Силвер ходил по классу, раскрепощенный и взбудораженный. Кивал, смеялся. Рисовал эту сцену, движениями рук придавал воображаемой красавице очертания, создавая ее, заставляя нас ее видеть.
— Она стоит у чащи с пуншем. Он хочет с ней поговорить. Ему нужно с ней поговорить. Боже, как она хороша. Посмотрите на нее. И совсем одна. Посмотрите на эти глаза. Они искрятся. Но… Но, Колин? В чем дело, Колин? Он не может пересечь комнату. О, он хочет, его влечет, влечет сильно. Но — нет. О, как же ему хочется. Но он не может это сделать. Трагедия…