случай, - серьезно заключил сосед, возвращаясь на свою кровать. - Амнезия у тебя, похоже. Ладно, не писай. Врачи разберутся. Главное - живой остался, а мозги тебе вправят. Раны не опасные, кости целые. Скоро побежишь. Я вон не ждал, не гадал, а залетел в аварию. Думал, отнимут ногу, да вроде починили. Сказали, еще две-три операции, и будет как новая.    На следующий день в палату ввалился следователь.    Губастый розовощекий пупс в рыжей замшевой куртке сразу не понравился. Молодой настырный дознаватель, не обращая внимания на предостережения врачей, полчаса бомбардировал Сергея вопросами, играя новеньким диктофоном.    Имя, фамилия, отчество?    Место рождения, дата? Образование? Служба в армии? Адрес проживания? Паспортные данные? Семейное положение? Кем работаешь? Телефоны, явки, пароли? Кому сообщить о потерпевшем? Кто (что) причинил(о) телесные повреждения? Как вообще оказался так далеко от берега? Он - потерпевший - случайно не чемпион мира по плаванию? На потерпевшего покушались? А если предположить, что он свалился за борт? Можно записать в протокол, что потерпевший упал за борт? Потерпевший был пьян?    "Сам ты пьяный с Луны упал, колобок! - подумал Сергей, отворачиваясь от сытой физиономии. - Неужели не рылся в анализах?" Следователь беспардонно изучал его голубыми отекшими глазками. Он почти разочаровался в успехе допроса, но профессиональное чутье подсказывало, что столь фатальной потери памяти в данном запутанном случае быть не должно.    С чего бы? Голова не пострадала, только конечности.    Мужик крепкий, явно идет на поправку. Взгляд осмысленный, все вопросы понимает. Иногда, кажется, даже обдумывает ответ, но почему-то помалкивает. Или врет. Конечно, выглядит подавленным, но не паникует. Странный дяденька...    Подчиняясь врачу, следак нехотя отодвинул стул, пряча диктофон. Небрежно бросив на тумбочку визитку, безразлично процедил:    - Тут мои координаты. Постарайтесь все-таки что-нибудь вспомнить, потерпевший. В противном случае нам будет крайне сложно вам помочь.    Демонстративно отвернувшись от Сергея, он спросил медсестру:    - Когда ему на выписку?    - Это зависит... - замялась медсестра.    - Я понимаю, - быстро перебил пупс. - Неделя, две, месяц?    - Если не будет осложнений, через две-три недели можно выписывать, - сухо отчиталась женщина. - Но ему необходим уход.    - У меня к вам маленькая просьба. - Следователь настойчиво подтолкнул сестру к выходу. - Если он что-то вспомнит или попросит...    Захлопнувшаяся дверь сохранила подробности просьбы в тайне.    Сергей медленно соображал. Он слишком слаб. Но его постоянно гложет одна мысль, рвущая короткие промежутки сна. Почему он боится сообщить о себе точную информацию?    "Серж, не глупи!    Ты тормозишь, потому что все правильно понимаешь! Они немедленно свяжутся с близкими! Достаточно продиктовать телефон Виолетты!"    Допустим... Что потом?    От вопроса, адресованного самому себе, пронизывал леденящий ужас. Он отсутствовал три недели!! Как там Виола?! А Светлана? Что с машиной? В салоне документы и ключи от квартиры. На берегу осталась одежда, телефон, ключ от джипа и...    Бли-и-и-н, Серега...    И пузырь из-под коньяка...    Что подумала Виолетта, когда ей сообщили о находке на пляже? Или не сообщили... Ведь "паджеро" могли угнать! Она наверняка позвонила на домашний через час, как обещала! Потом на мобильный... Бедная девочка, она с ума сходит, когда Серж не берет сотовый! Виола прекрасно знает, что муж не расстается с телефоном.    Что он ей скажет?    Решил поплавать? Нечаянно попал по катер? Как можно не заметить огромный катер?! Нет, нет, солнышко, я был абсолютно трезв! Понимаешь, стояла такая хорошая погода! У меня было потрясающее настроение! Я забыл тебе сказать - ведь меня приняли на работу в солидную иностранную компанию! У нас теперь все будет хорошо...    Что?! Куда тебя приняли, Сержик? Когда?    Ведь прошло три недели?    Он не явился в Москву...       Петр тяжко вздохнул. Очень глупо...    Если бы он позвонил ей раньше, если бы! Если бы собрался тогда с духом, наплевав на предрассудки... Ему не хватило сил сделать это сразу. Было нестерпимо стыдно. Обуревал липкий страх и жгучая обида. Так жидко обделаться! Как раз тогда, когда судьба послала удачу. Виола наверняка все бросила бы и принеслась стремглав к нему! Чтобы увидеть его - полуживого калеку после трехнедельной комы?    Как странно...    Если бы тот долбанный катер перемолол его винтами в рыбий корм, для Виолы и Светы все закончилось бы абсолютно так же, как оно закончилось тогда. Никакой разницы...    Для Глеба?    Для Глеба тоже. А для Сергея? Серж не в счет, поскольку его мнение уже никого не интересовало. Спрашивать было не у кого. Убийственно печальная, однако абсолютно понятная развязка.    Но именно Сергею зачем-то бросили шанс на выживание.    Даже два. Первый раз, когда ревущий белый монстр неожиданно вернулся за ним, после того, как он вынырнул на поверхность с выпученными глазами, хватая ртом воздух. Сергей ничего не понимал, кроме того, что еще жив. Боли не ощущал, но вода вокруг быстро окрашивалась в красное...    Он даже смог подтянуться, ухватившись руками за поручень на корме. С правой руки обильно стекала кровь, поражая контрастом с белизной борта. Кажется, легко отделался? Но, когда он попытался закинуть ноги, вдруг понял, что левая нога не слушается. Ему помогали парень и девушка, втаскивая окровавленного на трап.    Они выглядели не просто испуганными.    Мертвенно бледный молодой человек, тяжело дыша, тревожно косился в сторону берега, закрывая собой сидящего на посадочной площадке Сергея от возможных наблюдателей. Несмотря на статную фигуру, ему от силы лет семнадцать. Девушка уже накинула на плечи полотенце. Ее расширенные от ужаса глаза застыли, наблюдая, как под Сержем растекается малиновая лужа. Прикрывая рот ладонью, она беззвучно рыдала, часто оглядываясь на верхнюю палубу, словно ждала оттуда помощи. Сергей понял, что дела плохи. Левая нога выглядела, словно побывала в гигантской мясорубке. Ему никогда не приходилось видеть так близко истекающее кровью месиво из порванных мышц и торчащих наружу сухожилий. Он поспешил откинуться на спину, чувствуя, как она нестерпимо саднит от многочисленных рубленых ран.    Проваливаясь в тошнотную нирвану, он услышал раздраженный голос мужчины, явно привыкшего к отдаче приказов:    - Что, бл...дь! Славно порезвились?! - орали сверху. - Кто его уделал?! Твой косяк, ублюдок?! Или куклы твоей?! Просил же, мать вашу,