Аня в некотором смущении ответила на ломаном английском:

— Ирония судьбы. В Союзе я училась на гинеколога.

— О! Вот не знал, что у меня есть такая очаровательная коллега. Вы и здесь практикуете?

Она помотала головой.

— Пока нет. Дмитрий больных не консультирует, поэтому ему не пришлось подтверждать свою квалификацию. А от меня потребуется сдать экзамены, предусмотренные для обладателей заграничных дипломов, а английский у меня пока не… — Она жестом закончила фразу.

— Не безупречен? — тактично помог Адам.

Она смущенно посмотрела на мужа и спросила по-русски:

— Что это значит?

Адам поспешил вернуть разговор в деловое русло.

— Доктор Авилова, когда у вас была последняя менструация?

— Как ни грустно, больше шести месяцев назад, — извиняющимся тоном произнесла молодая женщина. И улыбнулась. — Не нужно быть гинекологом, чтобы сказать, что это не очень хороший признак.

— Я бы так сказал: для женщины, желающей завести детей, это не очень хорошо. Но вы и без меня понимаете, что аменорею могут вызывать различные причины, и некоторые вполне поддаются устранению. Я предлагаю вам проконсультироваться с моим коллегой доктором Розенталем. Он проведет кое-какие обследования, которые помогут нам выявить причину дисфункции.

— Опять анализы? — с раздражением вскинулся Авилов. — Это невозможно. Мне кажется, во всем Советском Союзе не найти другой такой пары, у которой взяли бы столько проб на анализ, сколько у нас.

Теперь настал черед жены его пожурить.

— Митя, — мягко произнесла она, — ты же сам знаешь, что всякий врач доверяет только своей лаборатории. — Тут она привела неотразимый аргумент: — А кроме того, техническое оснащение здесь наверняка самое современное.

Авилов с театральным вздохом сдался.

— Хорошо, — изрек он, поднимаясь. — Меня убеждает ваша репутация, профессор Куперсмит.

Адам с уважением взглянул на Аню и ответил:

— Ваша жена — настоящий боец. Вы счастливый мужчина.

— Благодарю, — с улыбкой отозвалась Аня Авилова и повернулась к мужу: — Надеюсь, ты запомнишь, что сказал доктор, и станешь больше доверять моему мнению.

Было видно, что Авилову есть что возразить, но он решил приберечь свой выпад на потом, когда они останутся с женой одни.

— Я договорюсь, чтобы доктор Розенталь принял вас как можно скорее. И удачно вам сдать квалификационные экзамены, Аня!

— Всему свое время, — перебил Дмитрий, погрозив Адаму пальцем. — Врачебная практика подождет. Нужно сначала семьей заняться.

Когда Адам получил результаты анализов, он сразу позвонил Авиловым домой.

— Здравствуйте, Дмитрий, это Адам Куперсмит. Вы можете пригласить Аню к параллельному аппарату?

— В этом нет необходимости, профессор. А кроме того, — с неудовольствием прибавил он, — в отличие от нашей квартиры в Союзе здесь у нас только один телефон. Мне предложили королевскую зарплату, а поселили в какой-то пролетарской дыре. Я уже обращался по этому поводу… Ладно, неважно. Давайте лучше о ваших новостях.

— Завтра к вам в лабораторию зайдет доктор Розенталь. Но, зная, как вам не терпится решить свою проблему, я бы советовал начать курс антибиотиков прямо сейчас. Я заказал вам доксициклин в аптеке «Чарльз», они работают круглосуточно.

— Не понимаю, — ответил русский. — От какой инфекции вы собираетесь нас лечить? Обоих сразу.

— Мазок, взятый у Ани, дал положительный результат на микоплазму, — пояснил Адам. — Естественно, то же самое с вашей спермой.

— О-о. — По тону русского ученого было заметно, что он удивлен, что как-то причастен к хворям жены. — Иными словами, у нас обоих инфекция мочеполовых путей. И что, лечение даст нам зеленую улицу, если можно так выразиться?

— Пока об этом рано судить, — уклонился от прямого ответа Адам. — Не исключено, что вы оба давно носите в себе эту пакость.

— Мои познания в вашей области медицины наводят на неблагоприятный прогноз, — разочарованно произнес Дмитрий.

— Но у вас же дома свой специалист, — напомнил Адам. — Спросите у Ани, она вам расскажет, какие могут быть последствия.

До Адама донесся возбужденный женский голос. Аня говорила по-русски, но по тону было ясно, что она просит мужа пересказать ей все, что сообщил доктор.

Не будучи лингвистом, Адам понял, что ей ответил муж. Его ответ заключался в одном слове: «Ничего».

Ничего.

Прошло две недели. Супруги Авиловы снова сидели у Адама в кабинете. Все это время они регулярно принимали антибиотики и проходили обследование в лаборатории доктора Розенталя.

— Рад вам сообщить, что микоплазмоз уже в прошлом, — объявил Адам.

Аня с сомнением посмотрела на него, зато муж сиял.

— Чудесно, чудесно. То есть, выражаясь вашими словами, у нас теперь со здоровьем все в порядке?

Адам медленно продолжил:

— Рентгеноскопия показала, что трубы имеют нормальную проходимость, матка тоже в норме.

— Ну, и… — перебил Авилов. — Как вы тогда объясните, что она не может забеременеть? — Он намекал, что Адам недостаточно прилагает усилий.

Понимая, что одним названием недуга сможет разбить женщине сердце, Адам как можно мягче произнес:

— Насколько нам известно, менструации у вас крайне нерегулярны. Проведенные анализы гормонального фона позволяют думать, что у вас не происходит овуляции. Боюсь, мы имеем дело с преждевременным угасанием функции яичников.

— Но она еще так молода! — возразил Авилов.

У Адама создалось отчетливое ощущение, что своими гневными интонациями муж хочет показать жене, что это она виновата. Он воспринимал ее болезнь как предательство.

Аня зарылась лицом в ладони и зарыдала. Одновременно она всеми силами пыталась сохранить профессиональную выдержку.

— Дмитрий, такое бывает, — сквозь слезы выдавила она. — Редко, но бывает. По непонятной причине фолликулы не реагируют на стимуляцию со стороны гипофиза. И яйцеклетка не вызревает.

Она умоляюще смотрела на мужа в ожидании поддержки. Но тот хранил суровое молчание.

Прошло какое-то время, прежде чем русский осознал, что американец глядит на него сердито. Перевода не требовалось. Его взгляд красноречиво говорил: или ты ее обнимешь, или это сделаю я.

Стараясь не уронить себя в глазах коллеги, Авилов медленно повернулся и положил руки жене на плечи.

— Все в порядке, дорогая. Мы можем взять ребенка на усыновление. Самое главное, что у меня есть ты.

Это было произнесено по-английски, но Адам не поверил ни единому слову.