– Марина много врала, – вздохнула Вероника. – Когда отец нанее с кулаками налетел, мигом лгать принялась: ее, мол, изнасиловали, а онахорошая, невинная, позора побоялась и сразу к Софье прибежала, и та ей настойдала. Бабушку задержали: криминальный аборт, да еще произведенный лицом безмедицинского образования, карался очень строго. Бабуля не гневалась, лишьпопросила об очной ставке с Мариной, и та на глазах у следователя расплакалась,выложила правду: не было изнасилования, у нее длительная связь с женатымчеловеком, и Скавронская ничего не совершала, поскольку Марина сама выкрала усоседки снадобье. Бабулю все равно не отпустили, судили за занятие траволечением.Дмитрий Сергеевич возненавидел соседку теперь уже за то, что она вынудилаМарину признаться в содеянном. И вот парадокс: когда бывший тюремщик начал умтерять и его жена к бабушке за микстурой приходила, Софья успокоительное длядеда составляла.

– Благородная женщина, – кивнула я.

Вероника взяла сигарету и щелкнула зажигалкой.

– Бабушка говорила: «Господь сам разберется, кого и за чтонаказать. Мое дело травы». Она очень хорошо разбиралась в растениях…

Чем дальше в сторону от случившегося в Киряевке уводила меняВероника, тем яснее я понимала: внучка владеет некой информацией и не хочетвводить меня в курс дела. Выслушав целую лекцию о средствах народной медицины,я не выдержала и вернула собеседницу к интересующей меня теме:

– Есть ли у вас разумное объяснение ситуации с мизинцем?

Вероника схватила со стола газету и начала ею обмахиваться.

– Нет, – с некоторым сомнением ответила она. – Не верить жесказкам…

– Каким? – встрепенулась я.

– Ну… глупым. Ерунда! Это не стоит вашего внимания.

– Вероника! Вы, по-моему, недооцениваете странностьпроизошедшего. Ваша бабушка умерла, но… она звонила в дверь к Лаврентьевым,принесла лекарство. Прямо чертовщина какая-то! Заклятие, наложенное ею на библиотекуВарваркина, сработало, Нина в коме. Умом я понимаю – это невозможно, кто-то всеподстроил, срежиссировал спектакль. Но зачем? Кому выгодно представление? Какимобразом Софья Скавронская связана с болезнью Нины? Целительница умерла. Или онажива? Сколько же ей тогда лет?

Вероника молчала, терла ладонями виски. Наконец нехотязаговорила:

– В семье существовало предание… В общем-то, глупость, но,увы, похоже, некая правда в нем есть. Во всяком случае, с моей мамой произошлото, что обещала легенда о бессмертной Фотине.

– Расскажите! – насела я на собеседницу, забыв о вежливости.

– Это всего лишь сказка.

– В народных преданиях много мудрости, – не сдавалась я.

Скавронская пересела со стула на диван, поджала ноги иначала повествование.

– Я с ранних лет поняла, что бабуля необычный человек. Внашу квартиру постоянно приходили люди. В основном незнакомые, но и соседизаглядывали – не чаю попить с баранками, а к Софье в комнату бежали, причеммногие плакали. Иногда бабушка в детскую заходила, давала мне денег и говорила:«Сходи, купи мороженое, погуляй во дворе:»

Маленькая Ника радовалась подарку, она не задумывалась,почему Софья выставляет ее из дома. Но потом подружки в школе сталиперешептываться, сторониться одноклассницы, и в конце концов одна из девочек,Аня Решетникова, откровенно заявила:

– Не лезь к нам, не хотим с ведьмой играть.

– Я обычная девочка, – растерялась Ника.

– А вот и нет! – перебила ее Аня. – Твоя бабка колдунья!

– Баба Соня людям помогает, – попыталась оправдать старушкувнучка, – у нас в деревне есть огород с травами.

Аня округлила глаза:

– Мама говорила: старуха триста лет живет. Потому что пьеткровь у людей. И ты такая же. Чур меня! Чур! Тьфу, тьфу!

Вероника в слезах прибежала домой. Бабушка успокоила внучку.

– Не верь глупостям, – сказала она. – Ну не чушь ли болтают?Никто три столетия не протянет.

Потом наступили летние каникулы, а осенью Нику неожиданноперевели в другую школу.

– Здесь лучше учат, – объяснила бабушка свое решение.

В новом классе Вероника подружилась с детьми, ее никто недразнил ведьмой, но теперь девочка, хорошо помня разговор с Аней, никому нерассказывала о траволечении.

До подростковых лет Ника жила счастливо, а потом заболела еемама. С каждым днем Марте становилось все хуже, она попала в больницу, затем еевыписали. Узнав, когда мама вернулась домой, Ника обрадовалась – значит,болезнь отступила. Но потом она присмотрелась к матери и внезапно поняла: этоконец. Из клиники несчастную выпроводили умирать.

Пятнадцатого мая Ника возвращалась из школы в замечательномнастроении. Вчера учительница математики, суровая Валентина Сергеевна,пообещала итоговую контрольную, а сегодня директор сообщила:

– Ваш педагог сломала ногу, некоторое время алгебры сгеометрией у вас не будет, четвертные отметки поставят по сумме оценок,полученных ранее.

Не надо думать, что Ника была жестокой девочкой, новспомните свое детство и поймите ее. Конечно, нехорошо, что с ВалентинойСергеевной случилась неприятность, но нога заживет, а контрольной-то не будет.

Радостно улыбаясь, Ника открыла дверь в квартиру, вошла вприхожую и замерла, услышав истеричный крик мамы:

– Я умираю!

– Нет, доченька, – уверенно ответила бабушка.

– Мне конец.

– Ты непременно выздоровеешь.

– Врешь, сука! – завизжала Марта.

Ника зажала рот рукой. Никогда до сего дня она не слышала,чтобы Марта и Софья конфликтовали, и уж совсем неприятно было узнать, что матьумеет браниться.

– Успокойся, деточка… на, выпей… – бубнила Софья.

Марта заплакала.

– Дай мне эликсир.

– Это сказка.

– Он есть!

– Солнышко, тебе лучше поспать.

– Гадина! Для себя бережешь! – вновь впала в истерику Марта.– Мне Ядвига все рассказала! Она тебе его дала и спасла!

– Ядя к старости умом ослабела.

– А-а-а! Правда глаза колет! Объявила бабушку психопаткой!Заграбастала эликсир! Дай, дай, дай!