Загородный клуб, о котором рассказывал Сокольский, находился, казалось, в непролазной чаще. Расступились мокрые еловые ветки, и грейдерная дорога уперлась в глухой забор. Сокольский кому-то позвонил, и тяжелая дверь медленно отъехала вбок.

Алена вышла из машины, потянулась, вдохнула полной грудью. Вокруг было так непривычно тихо! Только лес вздыхал, кряхтел и поскрипывал суставами веток, как усталая старуха. На территории за глухим забором находился дом – на первый взгляд небольшой и нежилой. Состаренный кирпич, искусственный плющ вьется по стене, острые готические башенки стремятся проткнуть низкие тучи, за полукруглыми окнами – темнота и тишина. Алена с опаской покосилась на Сокольского: а что, если ее обманули? Что, если никакого делового ужина нет и в помине, а весь маскарад с платьем затевался лишь затем, чтобы привести ее туда, откуда невозможно запросто улизнуть? И если так, что он собирается делать: устроить оргию с уклоном в некрофилию – нечто такое, о чем любят рассказывать в телепередаче «Независимое расследование»?

Леонид перехватил ее взгляд и усмехнулся:

– Не волнуйтесь, барышня. Дом пустой лишь на первый взгляд. Все самое главное находится внизу, в подвале.

– Надеюсь, под «самым главным» вы подразумеваете не бензопилу и крюки для говяжьих туш в потолке? – попробовала пошутить она.

– Аленушка, сейчас вы сами все увидите, – он подтолкнул ее в спину.

Тяжелую дубовую дверь со стилизованной чугунной смотровой решеткой открыл для них молчаливый лакей в смокинге – это обнадеживало. Он же забрал у Сокольского зонт, а у Алены – ее клетчатое пальто. В отличие от магазинной Натальи ему было наплевать, сколько стоила ее одежда – он держал секонд-хендовское пальто так бережно, словно это была раритетная вещь, которую в единственном экземпляре сшила сама легендарная Коко.

Вслед за Сокольским Алена осторожно спустилась по каменной винтовой лестнице. На стенах из необработанного камня висели факелы – не трогательная электрическая имитация, а настоящие факелы в виде львов с разверстой пастью, на языках которой беззаботно плясал оранжевый огонь. Каждый шаг давался Алене с трудом – туфли так жали! Но удивление и любопытство были сильнее боли. Сердце ее едва не выпрыгивало из тугого корсета. Ну надо же, первый раз она согласилась поработать эскорт-girl и сразу же вляпалась в какую-то таинственную историю.

Шли они долго – у Алены создалось впечатление, что вглубь дом простирался минимум на пять этажей. Подвал имел структуру муравейника – от основного широкого коридора с лестницей отходили узкие коридорчики с дубовыми темными дверьми. Перед одной из этих дверей Сокольский и остановился.

– Прошу, – он распахнул дверь перед слегка запыхавшейся Аленой.

Она осторожно вошла внутрь – сначала заглянула и только потом переступила ногой через порог. Никакой садо-мазо атрибутики внутри комнаты не было. Обычная обеденная зала, разве что мрачновато обставленная – но такой уж был вкус у хозяина всего этого великолепия. Черные шелковые обои с бархатными лилиями на стенах, размашистая черная люстра, украшенная миллионом переливающихся хрусталиков, ложное окно – на самом деле просто подсвеченный витраж, медвежья шкура на полу, старинный стол из черного дерева с резьбой, а за столом – брюнет, похожий на кинематографического итальянского мафиози, и красивая блондинка с отстраненным лицом.

Брюнет улыбнулся, устремился навстречу Сокольскому, они обнялись, похлопали друг друга по плечам.

– Все хорошеешь, – похвалил Сокольский брюнета.

– Прошел курс лечения стволовыми клетками в Швейцарии, – похвастался тот, – если понадобится, могу дать контакт… Познакомьтесь с моей спутницей, ее зовут Елена, она актриса и недавно получила предложение от Тинто Брасса.

Блондинка холодно улыбнулась и кивнула. Ее взгляд буквально вцепился в Алену, сканируя: кто такая, одноразовая ли куколка или законная супруга, и сколько стоит ее платье, и почему она так странно переминается с ноги на ногу: неужели туфли жмут?!

– Алена, – представил ее Сокольский, – модель. Она несовершеннолетняя.

Брюнет понимающе хохотнул. А она подумала – вот что, оказывается, имела в виду Янка, говоря о мужской конкуренции. Они меряются не только автомобилями, домами, яхтами и костюмами, но и сопровождающими их куколками!

Уселись за стол. Как по мановению волшебной палочки рядом вырос официант. Алена потянулась было за меню, но тот с едва заметной улыбкой покачал головой и сообщил, что у нее есть выбор между лингвини с красной икрой, салатом из камчатского краба и запеченными перепелиными тушками. Она покосилась в тарелку Елены – та была девственно чиста.

– Пожалуй, я не голодна, – она старалась, чтобы голос звучал уверенно и даже немного утомленно, – но я с удовольствием выпью зеленый чай.

Мужчины остановили выбор на перепелиных тушках и бельгийском темном пиве. Они тут же завели разговор о каких-то котировках, акциях, перепродаже офиса на Садовом, открытии клуба на Цветном бульваре и покупке летней резиденции на Кипре. Алена быстро потеряла интерес к разговору. Исподтишка она косилась на Елену, которая тоже явно скучала – нетерпеливо покусывала полную нижнюю губу, беззастенчиво рассматривала покрытые персиковым лаком ногти, обреченно вздыхала. В какой-то момент Сокольский скомандовал:

– Девочки, нам необходимо переговорить тет-а-тет. Почему бы вам не припудрить нос?

Елена послушно поднялась из-за стола, Алена последовала за ней. За одной из дверей оказалась роскошная уборная – светлый мрамор, огромное антикварное зеркало, золоченая раковина.

– Странно так, – Алена решила заговорить первой, ибо блондинка вела себя так, словно находилась в комнате одна, – для того чтобы просто переговорить по делу, они привезли сюда нас, в таких платьях…

На Елене был бальный наряд – декольте, пышная юбка, длинный шлейф топорщится многослойной переливающейся органзой, точно павлиний хвост. Она приподняла подкрашенную коричневым карандашиком бровь и уставилась на Алену – вернее, на ее зеркальное отражение.

– А что в этом странного? – передернула женственными покатыми плечами она. – Ты разве не любишь наряжаться?

– Люблю, но… Здесь ведь, кроме нас, нет никого… – беспомощно развела руками Алена.

– Но это ведь не означает, что я должна носить при своем мужчине растянутый спортивный костюм?

«Какая категоричность, – подумала Алена, – либо такое платье, либо растянутый спортивный костюм».

– И потом, мой мужчина любит шикарных женщин, – немного смягчилась Елена, и ее ледяное лицо даже тронуло слабое подобие улыбки, – вот недавно мы были в Лондоне, и он подарил мне час в магазине Harrods.

– Как это? – удивилась Алена.

– Магазин закрыли специально для нас на целый час, – снисходительно объяснила будущая звезда фильма Тинто Брасса, – чтобы я могла спокойно выбрать именно то, что мне хочется. Меня раздражает толпа. Все пялятся, сплетничают…