- Может быть, профессионалы проверяли, как будет реагировать профессионал. Вы говорите, что он был испуган.

- А может, это пустой номер. Может, он причастен, но только косвенно. Тогда есть еще ловцы акул. У них есть лодки, есть недвижимость, они живут здесь не первый год и всем тут хорошо известны. Они на хорошей счету на побережье. Кроме того, есть еще Даб-Сгейр. Лорд Кирхсайд я его прекрасная дочь Сью.

- Леди Сьюзен,- сказал дядюшка Артур. Трудно было при столь безразличном, отсутствующем выражения изобразить холодный упрек, но ему это удалось.- Я знаю лорда Кирксайда, разумеется.- Его тон показывал, что было бы странным, если бы он его не знал.- И прав я или нет относительяо сэра Энтони, но насчет лорда Кирксайда я уверен: он совершенно неспособен совершить что-нибудь нечестное или противозаконное.

- Я тоже. Он довольно суров с виду, но душа у него ангельская.

- А его дочь? Я ее никогда не встречал.

- Вполне современная девушка. Одета на современный лад, говорит по-современному: я смела, я все знаю, я могу за себя постоять. Но она совсем не смелая, просто симпатичная старомодная девчонка в модных одежках.

- Итак, их мы исключаем,- сказал с облегчением сэр Артур.У нас остаются ловцы акул, экспедиция, несмотря на ваши насмешки, и Исх-Ичерн. Лично я за ловцов акул. Я не стал спорить. Пришло время подняться на палубу, и я сказал ему об этом.

- Теперь уже недолго?

- Думаю, что нет, сэр. Мы выключим свет в салоне - это будет очень некстати для них, если они попробуют заглянуть в окна. Мы включим аварийное освещение кают и мачтовый огонь. Это укажет им место расположения лодки. Корма будет освещена. А нос будет погружен во тьму. В этой темноте мы и скроемся.

- Мы будем в темноте? - Голос дядюшки Артура звучал не слишком уверенно.

- Вы встанете в рулевой рубке. Дверь в нее открывается наружу. Держитесь изнутри за ручку. Только очень легко. Как только почувствуете, что она поворачивается, очень медленно и бесшумно поворачивается, приготовьтесь. А как только дверь чуть-чуть приоткроется, ударьте в дверь, ногой со всей силы чуть ниже ручки. Если вы не сломаете ему нос или не перекинете его за борт, то по крайней мере выбьете половину зубов, А я позабочусь об остальных.

- Каким образом?

- Я буду на крыше салона. Там будет тень от мачты, и даже если они подойдут со стороны рулевой рубки, они не смогут разглядеть мой силуэт.

- Но что вы собираетесь делать?

- Искалечить его. Или их. Большой гаечвый ключ из машинного отделения, обернутый тряпкой,- думаю, это будет неплохо.

- А почему бы вам не ослепить их прожектором и не заставить поднять руки? - Дядюшка Артур явно не оценил мой образ действий.

- По трем причинам. Это опасные и опытные люди, их не следует предупреждать. Тут нет честной спортивной борьбы, надо заботиться о нашей жизни. Далее, я уверен, что они уже рассматривают "Файркрест" в ночной бинокль. Наконец, звук хорошо распространяется по воде, а ветер дует в сторону Торбея. Это я на тот случай, если начнется стрельба.

Он больше ничего не спрашивал. Мы вышли на исходные позиции и стали ждать. Все еще лил сильный дождь и с запада дул ветер. Дождь не особенно смущал меня, я надел водонепроницаемый костюм. Распластавшись на крыше салона, я лежал, расслабив пальцы рук, правая придерживала гаечный ключ, в левой был нож. Они появились через пятнадцать минут. Я услышал легкое касание резины по правому борту со стороны двери в рулевую рубку. Я потянул за шнур, который проходил череэ заднее окно рулевой рубки. Шнур был привязан к руке дядюшки Артура.

Их было только двое. К тому времени мои глаза прекрасно приспособились к темноте, и я мог легко различить фигуру первого, который шагнул череэ борт чуть ниже того места, где я лежал. Он закрепил носовой конец и стал ждать своего напарника. Вперед они двинулись вместе.

Первый корчился в агонии после удара дверью, который, как мы потом установили, пришелся прямо в лицо. Со вторым не так повезло - он обладал кошачьей реакцией и выпрыгнул на палубу, когда гаечный ключ обрушился на него. Я схватил его за руку под плечо и ударил еще раз - по голове. В одной руке у него был нож или пистолет, и если бы я промедлил долю секунды, выясняя, что именно у него было, я был бы покойником. Я отпустил руку, и он тут же тихо улегся.

Я прошел мимо второго, задернув. шторы в салоне и зажег свет. После эгого я приподнял стонущего на палубе человека, протащил его через дверь рулевой рубки, вниз по ступенькам в салон и бросил на ковер. Я не увнал его. В этом не было ничего удивительного: родная мать его бы не узнала: Дядюшка Артур был из тех, кто делает работу добросовестно.

- Держите его на прицеле, сэр,- сказал я. Дядюшка Артур смотрел на дело рук своих с несколько удивленным выражением. Единственным, чем отличалось его лицо от обычного состояния, была легкая бледность.- Если он начнет рыпаться, убейте его.

- Но... посмотрите на его лицо. Не можем же мы так оставить...

- А вы посмотрите на это, сер.- Я наклонился и поднял оружие, которое выпало, из рук этого парня, когда я бросил его на ковер.- В полицейском департаменте Соединенных Штатов это называют "малюткой". Обрез, у которого отпилено две трети ствола и две трети приклада. Если бы ему удалось выстрелить первым, у вас вообще не осталось бы лица. В буквальном смысле. Вы все еще чувствуете себя в роли Флоренс Найтингайл над павшим героем?

Это был совсем не тот тон, в котором можно говорить с дядюшкой Артуром, поэтому в конфиденциальном рапорте, когда мы вернемся, появятся некоторые дополнения. Если мы вернемся. Но в тот момент я не мог говорить иначе. Я прошел мимо дядюшки Артура и поднялся по ступенькам.

В рулевой рубке я взял маленький фонарик, вышел наружу и посветил за борт, прикрывая лампочку так, чтобы свет был не виден со стороны. Они приплыли на резиновой лодке, и подвесной мотор на ней был. Герои победители, согреваемые чувством удовлетворения после хорошо выполненной работы, намеревались возвращаться с комфортом.

Обмотав конец вокруг головки цилиндра и подтягивая попеременно то его, то носовой конец, я за пару минут втащил на палубу лодку. Отсоединил мотор, перетащил лодку на другую сторону надстройки, чтобы не было видно с залива, и исследовал ее тщательно при свете фонаря. Кроме имени изготовителя на ней не было никаких пометок, позволяющих определить ее принадлежность тому или иному судну. Я разрезал ее на полосы и выкинул за борт.

Вернувшись, в рулевую рубку, я отрезал двенадцатифутовый кусок кабеля в полихлорвиниловой оболочке, вышел наружу и привязал к лодыжкам мертвеца подвесной мотор. Я обследовал его карманы - ничего. Я знал, что там ничего не будет, я имел дело с профессионалами. Я поднял фонарь и осветил его лицо. Я никогда прежде его не видел. Забрав у мертвеца пистолет, я снял цепь ограждения, столкнул сначала подвесной мотор, а потом и тело за борт. Они исчезли в темной воде залива Торбей без единого всплеска. Я зашел внутрь, закрыл дверь рулевой рубки и дверь салона за собой.