— Давай не сейчас, страшно болит голова, — отвернулась я к стене.

— Отлично, сначала где-то гуляешь по несколько дней, и как раз тогда, когда у меня наметился обалденный секс, ты приходишь среди ночи, рушишь все мои планы, а когда я пытаюсь что-то сказать, ты затыкаешь мне рот.

— Ну, ты скоро? — послышался из комнаты недовольный мужской голос.

— Заткнись, тебя вообще никто не спрашивает! — крикнула она парню в соседней комнате, а потом, обращаясь ко мне, — Лаура, ты обещала мне миллионера и я с тебя не слезу, пока ты не выполнить обещание.

Я уткнулась в подушку, тяжко вздохнула. Если бы она знала как все непросто с этими миллионерами, что за их деньги меньшее что ты сделаешь, это будешь трахаться и терпеть его странности. Уж не знаю, что ещё я должна буду сделать и вот сейчас точно не хочу знать.

Вздохнула, чтобы ответить Саманте и внезапно у меня запершило в горле. Я резко села, схватилась за шею. Саманта уже вышла из комнаты. Пытаюсь сглотнуть, не получается. Такое бывает, только когда мне в рот или в нос, как бы то ни было, по воздуху или от предмета попадает кошачья шерсть. Поэтому я тщательно избегаю любых ситуаций с кошками. Мне они категорически противопоказаны.

— Сэм, — произнесла я сначала тихо, но когда в голове начало происходить что-то неладное, я закричала, — Сэм!

— Ну чего? — она вернулась, недовольно глянула и увидела меня, — Лаура, что с тобой, что случилось?

А я уже не могу ничего сказать, только хриплю, пытаясь показать, что-то руками. Упала на кровать, хочу вздохнуть, но в груди, словно пудовые гири, сдавили лёгкие, впуская воздух по капле.

— Мэт, скорее, с ней что-то случилось! — закричала Саманта, вбежал парень в трусах, а в руке он держит черного котенка, того самого, которого принесла Саманта.

Я с выпученными от ужаса глазами, показываю пальцем на кошку.

— Что? Черт, аллергия! У нее аллергия на кошек, а Том спал на ее подушке. Черт, я совсем забыла. Вызывай скорую! — кричит Саманта растерявшемуся парню в трусах.

Пытаюсь кашлять, но спазм закрывает горло, уже начинаю терять сознание, почти не могу дышать. Лежу на кровати, хватаюсь за простыню, за шею, тянусь куда-то в пустоту и уже ничего не вижу… ничего не понимаю, потому что сознание помутилось, но ещё слышу крики:

— Лаура, черт, Лаура твою мать! Боже, что я натворила! Быстрее, беги…

* * *

Резко распахнула глаза и вдохнула воздуха, он проник в меня, заполнил лёгкие и я начала быстро дышать:

— Тихо, тихо, успеешь. Не торопись.

На лице у меня кислородная маска. Передо мной женщина в светлом костюме медсестры или может она доктор. Понимаю, что нахожусь в больнице, в руке игла, рядом штатив с капельницей с лекарством.

— В чем дело, почему я здесь?

— У тебя был сильный аллергический приступ, пришлось забрать тебя в больницу.

— А где…

— В коридоре твоя соседка, вовремя вызвала скорую, иначе ты могла задохнуться.

Она открыла дверь и позвала Саманту. Та вошла, виновато посматривая на меня. Я попыталась улыбнуться, чтобы её приободрить.

— Можете снять маску, если уже дышится нормально, — сказала доктор.

Я так и сделала. Не хочется лежать с этой штукой на лице.

— Лаура, прости, это я дура виновата, не знала что все до такой степени серьезно.

— Я говорила тебе про котенка.

— Да помню, я думала ты преувеличиваешь, — скривилась она, показывая как ей жаль.

— Теперь ты поняла, что я говорила серьезно?

— Да, прости.

— Ладно, забыли.

— Пойду, хочу прибрать в квартире и снять все белье постирать. Ну и кота отнесу знакомым, они просили черного, а я ещё и не давала, хотела себе оставить. Он ведь такой хорошенький. Я его назвала — Том.

— Не нужно, не отдавай, — говорю слабо.

— Почему, ты же не сможешь…

— Я съеду с квартиры, — говорю серьёзно.

— Почему ты так решила? Если из-за меня, то я отдам котёнка…

— Поеду домой в Мидлтон. Хочу увидеть родителей. Страшно скучаю.

— Но ты же ещё вернёшься?

— Я не знаю, пока не могу сказать. Так что если хочешь квартиру целиком, можешь занимать, а нет, так найди другую соседку.

— А как же миллионер, ты обещала мне миллионера, — шутливо надула она губы.

— Думаю, не получится, — усмехнулась я.

Она взяла меня за руку.

— Почему?

— Потому что я не собираюсь больше встречаться с Хендэрсоном.

— Как это? Но он же сидит возле палаты, ждёт, пока ты очнешься.

— Он там сидит? — я испуганно сжалась. Почему-то вот как раз сейчас совсем не хочется, чтобы он меня видел, но видно, как я хочу не получается никогда.

Дверь открылась, вошла медсестра, а с ней и Дэвид.

Саманта немного ещё постояла около меня и сказала:

— Ну, я пойду. Не болей. Значит, котенка я могу оставить?

Я улыбнулась и кивнула.

В это время Дэвид наблюдает за нами, я заметила и перестала улыбаться. Не пойму, почему его присутствие кажется мне неприятным. Хочется куда-то деться, исчезнуть, только чтобы не быть тут, в кровати, перед ним.

— Как ты? — он подошел, смотрит внимательно, тёмным взглядом, словно оценивает моё состояние.

— Все хорошо, уже лучше, — говорю, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Ты что-то очень грустная, если хочешь, я могу послать людей, чтобы привезли твоих родителей. Думаю, через пару часов они уже будут здесь. Если конечно ты хочешь?

— Я хочу! — выпалила я.

Не ожидала такого предложения.

Дэвид кивнул. Наверняка знал, что я так отвечу. Достал телефон, набрал что-то на экране. Всего минута.

— Окей, они будут тут через два часа.

Вот так просто.

Знаю, для него это сущий пустяк, а для меня почти непреодолимая преграда. Только что это была нелёгкая задача. Выйти из больницы, собраться, поехать на автостанцию, сесть на автобус, либо на электричку. Но это заняло бы почти весь день. А тут, говорят, что, не вставая с кровати, я через два часа увижу маму.

Конечно, это большой плюс в карму Хендэрсона, как и то, что он сейчас здесь, рядом со мной. Уж не знаю, по какой причине. По договору или так, по-человечески. Как не пытаюсь себя убедить в том, что не хочу, не могу, боюсь на него смотреть, всё же его присутствие приятно мне.

— Я сейчас уйду ненадолго, а ты тут не скучай, — сказал он, быстро подошёл, склонился надо мной, так неожиданно. Лицо его оказалось напротив моего лица. Приблизилось и его губы нежно коснулись моих губ. Тут же отпрял, посмотрел как-то серьёзно, повернулся и вышел.