меня к себе? После того как я встретилась с мамой, ты хотел реабилитироваться в её глазах. Тогда почему ты не рассказал мне всей правды и не дал возможности общения с ней? Тебя сюда привело любопытство. Отец рассказал, что мама меня сама оперировала? Теперь ты будешь ей гордиться? А не поздно? Ты причастен к тому, что меня лишили матери и детства. Да, мы можем с тобой общаться, но на тёплый приём не рассчитывай. У мамы работа, у меня школа. Знаешь, было сложно перестроиться к жизни здесь, к школе, к системе обучения, но я почувствовала, что меня здесь по-настоящему любят.

– Простите меня, девочки. Если позволите, я поживу с вами неделю и вернусь домой.

– Поживи. В выходной я отвезу тебя к бабушке, заедем в дом, где ты вырос. Но у меня одно условие: в этой квартире не должно быть и духа Грачёва, не говоря уже о нём самом.

– Я согласен.

Через неделю Дарья проводила отца в аэропорт.

– Даша, я брал паспорт Вари и открыл на её имя счёт в банке, который на углу улицы в жилом доме. Прости меня, дочка. Ты ничего не спросила о Дине. Тебе не интересно, как ей живётся? Она твоя сестра.

– У меня уже десять лет нет сестры, а как живётся Диане Ольховской мне не интересно. Будь здоров. Регистрация на твой рейс началась. Счастливо долететь, – она поцеловала отца в щёку и, не оборачиваясь, пошла к выходу. На душе не было мук совести. Она всю неделю терпела его присутствие, которое утомляло. Он не «забывал» воспитывать Варю и заводил разговоры о том, что там, с квалификацией Даши, она могла заработать гораздо больше. Даша пропускала мимо ушей его агитацию и убеждения, сказав: «Я на своём месте и никуда не собираюсь ехать». Он ни разу не спросил, как и чем жила его мать, но живо поинтересовался, на что она последнее время жила, не нашлись ли её драгоценности, и кому она оставила завещание. Захотел убедиться, что дочь оправдали, а зять подделал документы.

Проблемы в школе у Вари начались уже через пару месяцев.

– Варя, поговори со мной, – присаживаясь на кровать рядом с дочерью, попросила мать, вернувшись с работы. – Меня вызывали в школу, но я хочу услышать от тебя, что произошло.

– Я подралась с Нестеровым. Он меня оскорбил, сказав, что я кроме английского ни один предмет не знаю даже на тройку.

– А ты бросилась доказывать обратное? Чем чаще ты будешь обращать внимание на такие провокации, тем дольше он будет тебя этим доставать. Ты же знаешь, что это не так. И твои умные одноклассники об этом знают, зачем что-то доказывать глупцам. Есть такой сорт людей, которым что-то доказывать бесполезно, да и надо ли. Кто-то очень мудрый сказал: живи по принципу трёх «не»: не обвиняй, не оправдывайся, не жалуйся. Давай будем и мы придерживаться этого принципа.

– Может мне перед ним ещё и извиниться?

– Нет. Извиняться не нужно. Сделай вид, что его в твоём окружении нет. Все есть, а Нестерова нет. И ещё: мальчишки в этом возрасте по умственному развитию отстают от девочек. Он застрял где-то на уровне двенадцати лет. Делай скидку на возраст, – Даша улыбнулась.

– Мам, я сегодня обнаружила деньги в ящике кухонного стола. Почему ты их там держишь?

– Не знаю. Сколько я себя помню, деньги на хозяйственные расходы всегда лежали в ящике стола. Стол был, конечно, другой, но я как-то привыкла к этому. Так было всегда. Нам с Дианой никогда не запрещалось брать деньги на кино или мороженое, на продукты, а все большие покупки мы делали в день зарплаты.

– Значит, ты мне доверяешь?

– А как иначе?

– Мам, а можно я сниму со стены постеры в своей комнате.

– Сними, я повешу их у себя.

– Зачем? Я же теперь рядом.

– Они мне очень дороги и сделаны с тех фото, которые мне присылал твой дед. Если судить по количеству фото, он меня не часто баловал.

– Тебе нужно выходить замуж. Дядя Саша тебе не чужой. Он мне нравится и дочка у него замечательная. Я не хочу, чтобы ты из-за меня отказывалась от своего счастья. Если бы я не приехала, это могло же произойти?

– А ты оказывается у меня наблюдательная и рассудительная.

Конец старого года и начало Нового 2019 был «урожайным» на неприятности, а начиналось всё совсем невинно. Закончив смену, Дарья по привычке вошла в кабинет Каневского и застала его с Викой.

– Ты сегодня дежуришь с ассистентом? – усмехнулась она.

– Вероника привела её, хотя знала, что я сегодня дежурю. Будем работать вместе. Отец и мама в отпуске, а у мамы Вики дела.

– Саш, а когда она заберёт дочь?

– Задай вопрос легче. Я понятия не имею.

– Вика, ты поедешь со мной, пока твоя мама не освободиться? Приготовим ужин вместе с Варей. Найдём чем заняться.

– Пап, можно я поеду с тётей Дашей?

– А если она явится?

– Скажешь, что дочь у меня, но если это будет не позже десяти часов. Я не позволю ребёнка поднимать с постели. Саш, это не мой каприз, а её безответственность.

Разбудил Дашу звонок в дверь. Она взглянула на часы – они показывали 02:10. В глазок она увидела Веронику и полицейских.

– Где моя дочь?

– Говори тише – Вика спит. Ты на часы смотрела? Что происходит?

– Гражданка Каневская написала заявление о похищении вами ребёнка, – тихо сказала женщина.

– А пробу на алкоголь вы у неё не брали? – Даша заметила Варю, вышедшую из спальни. – Она пьяна.

– Ты мне наливала? Какое твоё дело? Не можешь родить сама, решила забрать мою дочь и мужа заодно?

– Во-первых, я привезла её из клиники, куда ты отправила её к отцу, который дежурит, – она посмотрела на полицейских. – Мы работаем вместе с отцом девочки в одной клинике. Я не могла её оставить там на ночь. И матери в таком состоянии я её не отдам. Вы дадите мне гарантию, что она не потеряет её по дороге или не уснёт дома и оставит её без присмотра?

– Позвоните её отцу и передайте мне трубку, – попросил мужчина, видимо старший. Поговорив с Каневским, он передал телефон Дарье. – Попрошу на выход, – он взял Веронику за локоть. – А вы извините за поздний визит.

– Я этого так не оставлю, – упиралась та.

Она не соврала. В девять утра, когда девочки завтракали, прозвенел звонок. Дарья надеялась, что это Александр вернулся с дежурства, но на пороге стояла Вероника и дама, представившаяся работницей кризисного центра.