В последнем слове своем, в 21-й статье Завещания, император Павел не забыл законоучителя: «Митрополиту Московскому отдаю трость с изумрудным набалдашником и мою двуместную красную карету, в которой всегда ездил»[310].

Несмотря на то что благодаря «Указу о престолонаследии» Мария Федоровна стала первой русской императрицей, которая не смогла занять престол после смерти мужа, она с честью выдержала испытание русской короной. Созданное ею «Ведомство императрицы Марии», впоследствии IV Отделение Собственной Канцелярии Его Императорского Величества, стало основой для развития благотворительности в России не как частного дела отдельных жертвователей и меценатов, а именно на государственном уровне[311].

Мария Федоровна еще долго продолжала общаться с митрополитом Платоном, считая его своим ближайшим духовным наставником, а также советовалась с ним по делам благотворительности. Она писала владыке относительно учреждения своего ведомства: «Усердствуя по возможности сил моих способствовать спасению жизни несчастнорожденных, Промыслом Божиим воспитательным домам вверяемых младенцев, для большего в столь богоугодном деле успехе, обращаюсь ныне к Вашему Преосвященству, яко пастырю духовному, дабы вы […] поручили приходским священникам […] уговаривать жен несчастнородивших и лишившихся вскоре после родов детей своих, чтоб являлись в воспитательный дом для определения в кормилицы или для взятия к себе в дом на воспитание детей, и о таковых желающих немедленно бы давали знать священники к главному того дома надзирателю, за что производиться будет помянутым женщинам весьма выгодная по состоянию их плата»[312].

Великий князь Александр, в свою очередь, просил Платона: «В помощь бедных вдов […] и в милостыню нищим определив раздать от лица моего сорок тысяч рублей и от лица Государыни Императрицы, любезнейшей супруги моей, двадцать тысяч рублей, я не могу лучшим и полезнейшим образом распределить сие подаяние, как возложив оное на Вас; почему и приказал я доставить к Вам из кабинета шестьдесят тысяч рублей, предоставляя Вам разделить их по приходам и сделать такие распоряжения, какие благоразумие Вам свойственное внушить может, дабы при раздаче их удален был всякий вид пристрастия, несправедливости, беспорядка и соблазна»[313].

Великий князь Константин Павлович также постоянно общался со своим законоучителем и писал ему письма по-гречески[314].

Никому из участников заговора против Павла I фортуна не принесла ни славы, ни почета, ни богатства. В царствование его сына о трагическом событии предпочитали не вспоминать.

В 1801 г. состоялась коронация императора Александра I, по случаю которой митрополит Московский Платон, обращаясь к государю, обозначил надежды на его царствование такими словами: «Предстанет лицу твоему пространнейшая в свете империя, которую едва ли когда видела вселенная, и будет от мудрости твоей ожидаться во всех своих членах и во всем своем теле совершенного согласия и благоустройства»[315].

Однако с воцарением императора Александра Павловича началась для России совсем иная эпоха.

Приход к власти Александра I Павловича в 1801 г. был встречен с восторгом, «выходящим даже из пределов благопристойности»[316]. Несмотря на истинно «христианское воспитание» императора Павла I, личные качества его характера заставляли страдать и его ближнее окружение, и подданных страны. В результате насильственной кончины монарха общество, по мнению ряда исследователей, как бы очнулось от терроризма человека, который четыре года, не ведая что творит, мучил «Богом вверенное ему царство»[317].

В результате цареубийства к власти пришел его старший сын Александр, воспитанный Екатериной Великой, эпоху правления которой называли Золотым веком.

Вопросы духовно-нравственного воспитания императора Александра Павловича в отечественной историографии до настоящего времени изучены недостаточно полно. Представителям клерикальной литературы до 1917 г. было рискованно вторгаться в эту область из-за сильной церковной цензуры, а в советский период эта проблематика вообще была обойдена вниманием. Лишь на рубеже XX–XXI вв. появились публикации, рассматривающие церковную политику императора Александра I с различных сторон: от экуменического и библейского движения первой четверти XIX в.[318] и реформ ближайших сподвижников монарха М. М. Сперанского и А. Н. Голицына[319] до личной религиозности государя вплоть до возвращения его в лоно ортодоксальной церкви и легенды «ухода от мира» под именем старца Федора Кузьмича[320].

Первый биограф государя Н. К. Шильдер писал, что царствование императора делилось на три периода. Начало правления с 1801 по 1810 г. им названо временем преобразований и «колебаний» как во внутренней, так и во внешней политике; этот отрезок характеризовался неустойчивостью взглядов монарха, резкими переходами от одной политической системы к другой[321].