Валькирия забрала карточки у девушки и в данный момент их рассматривает.

— Горилла. Верни фотографии.

— Юпик, что у тебя там за шум? — проговорила Хела.

— Сам не понимаю. Ёпта… Пришла какая-то девка с ярко-зелёными волосами и начала размахивать фотографиями. Её поймала Натаха и в данный момент рвёт их на мелкие кусочки. Думаю, если девка не перестанет оскорблять Валькирию, вскоре нам придётся хоронить труп.

— Юпик. Любимый. Прошу послушай меня. Есть вероятность, что это та самая девушка, которая меня тогда пытала. Я не хочу, чтоб она тебе что-то рассказывала. Мне будет стыдно. Я умоляю тебя, уйди оттуда. Прошу. Пожалуйста, уйди.

Не став спорить с Хелой я молча развернулся и пошёл прочь. За моей спиной доносились крики, но я их не слушал.

— Феечка, всё хорошо. Я ушёл. Я ведь тоже тебя… того, ну ты поняла… Не хочу расстраивать.

— Я рада, что ты у меня такой послушный мальчик. А как далеко ты ушёл? Ты видишь, что происходит? Можешь описать?

Я остановился и обернулся, достал из кармана футляр с очками. В последнее время моё зрение ещё больше начало меня подводить.

Немного понаблюдав за происходящим, развернулся и продолжил свой путь.

— Юпик, ты чего замолчал?

— Прости, очки надевал. Ну, слушай. Натаха держит девушку за волосы и свободной рукой колошматит её по лицу. Перед этим я слышал крики. Девчонка угрожала, что её парень всех поубивает, если с ней что-то случится.

— Юпик, мне, конечно, радостно слышать, что стерву избивают, но можешь мне рассказать другое. Ты когда сходишь к врачу? Меня пугает, что за год твоё зрение так сильно ухудшилось.

— Ходил я. Ёпта… Бабушка заставила. Врач сказал, что проблемы с сосудами. Запретил поднимать тяжёлое. Но это просто смешно. Грузчик, который не может поднимать тяжести.

— Юпик. Ты меня злишь. Смени работу. Ты очень смышлёный. Хватит горбатиться на рынке.

— Фея, ты такая милая, когда злишься.

— Решено, я сегодня же поговорю с бабушкой. Попрошу, чтобы она тебя куда-нибудь пристроила.

— Хела. Ёпта… Ты знаешь, что я против. Я не хочу быть зависим от Розы. Я не хочу быть пиявкой, сосущей деньги твоей семьи.

— Ты и так работаешь на мою семью. Весь рынок принадлежит моей бабушке. Или ты не знал? И вообще, я не хочу слышать возражений. Иначе я не буду с тобой разговаривать неделю. Нет, я не буду разговаривать с тобой месяц. Выбирай. Либо я, либо гордость.

— Хорошо. Уговорила, я завтра утром могу встретиться с Розой и всё обсудить.

— Фух… Прости, что я ультиматум тебе поставила. Самой было неприятно, даже успела испугаться, что ты разозлишься и повесишь трубку.

— Не дождёшься. Ёпта… Я ведь понимаю, что ты просто волнуешься за меня. Да и мне самому стрёмно, что зрение ухудшается. Если честно, я даже побаиваюсь ослепнуть.

— А знаешь, что? Я передумала. Я прямо сейчас поговорю с бабушкой. Так что двигай к моему дому. И, пожалуйста, не пытайся втихую встретиться со мной. После прошлой твоей выходки бабушка подумывала перестать тебя пускать на порог. Есть правила. Не смей их нарушать. Договорились?

— Замётано. Ёпта… Буду у вас минут через двадцать.

Хела завершила разговор, а я продолжал смотреть на телефон и глупо улыбаться. Моя девочка очень энергичная. Хорошо, что она совсем не отчаивается.

Убрав телефон в карман, перебежал дорогу. Один водитель резко затормозил и начал орать на меня, чуть ли не вываливаясь через окно. Демонстративно показал ему средний палец и лёгким бегом скрылся во дворах.

Настроение и так было хорошее, а мужик на драндулете его только улучшил. Я решил сегодня сломать обычаи цыган. Вроде, должен нервничать, но почему-то был уверен в себе.

Для цыганского табора обычаи важнее гражданских законов. Слова барона принимаются на веру. Их никто не оспаривает. Вот только барон давным-давно уехал в другой город, оставив все дела своей сестре. Бабушке Розе.

Почти сразу после отбытия барона Роза потеряла своего мужа и единственного сына. В их смерти виноваты старинные цыганские традиции — считала она. Оставшись с двумя маленькими внуками, Роза изменила свои взгляды. Стала более жёсткой. Заслужила уважение других семей и начала менять устои.

Если бы она не отвернулась от традиций, Хела бы уже давно вышла замуж в возрасте двенадцати лет. Бабушка бы не дала своей внучке свободу. Если бы Роза не поменяла своих взглядов, она бы не стала запирать внучку в доме и скрывать от табора её прическу. По традициям, короткие волосы носят только изгнанные из рода и вертихвостки. Проституция для их народа считается великим грехом. Девушка должна лишаться невинности только на второй день свадьбы. Даже кровавые простыни выносят и показывают гостям.

Очень забавный народ. Я, бывало, посмеивался, когда слышал от Хелы различные истории. Особенно меня поразило, что для них считается дурным тоном учиться. Детей обучают только азам — читать по слогам и считать на пальцах. Чтоб они смогли посчитать лавэ.

Возле особняка Розы стояло множество машин. В доме было очень людно. Из-за высокого забора доносились радостные крики. В таборе начинался праздник. Хм, неожиданно.

Остановившись недалеко от калитки, я достал телефон. Пока искал в контактах номер Хелы, послышался голос со спины:

— Что ты тут забыл, маленький гаджо?

Пришлось развернуться и посмотреть на выходящего из машины седовласого мужчину. Он весь был обвешан золотом. Даже половина зубов сверкала богатством. Толстая цепь с крестом на шее. Огромные перстни на пальцах. А в руках он держал бархатную подушку, на которой лежала золотая корона, инкрустированная камнями.

— Гаджо? Ёпта… Кто тебе сказал, что я чужак?

— Мальчик, тебе тут не место. Ты бледный, как снег. Только слепой осёл поверит, что ты из табора. Подобру-поздорову ступай, куда шёл.

Тут калитка распахнулась, и раздался знакомый голос. Бабушка Роза обратилась к моему собеседнику:

— Старик. Тебя только за смертью посылать. Сказал, что сходишь за моим подарком, и пропал. С кем ты тут лясы точишь?

Роза вышла из-за калитки и огляделась. Заметив меня, она улыбнулась доброй улыбкой и её тон смягчился:

— Дорогой мэритиме. Как я рада тебя видеть.

Бабуля подбежала ко мне, крепко обняла и поцеловала в щёку.

— Как поживает бабушка Шура? Почему она больше не заходит в гости?

— Дорогая пхэнори, ты пугаешь старика. Ведь со стороны кажется, что ты впустила в семью гаджо.

Роза отпустила меня и направилась в сторону мужчины.

— Старый барон. Ты бросил свой табор. Уехал. Не появлялся здесь больше десяти лет и сейчас смеешь называть моего любимого мэритиме гаджо? О, какая прелестная корона. Всё же ты подготовил прелестный