Обер-лейтенант ничего не ответил.

– Господь наш призывает с милостью относиться к поверженным врагами нашим… – сказал святой отец, – вот только местные с трудом признают библейский канон, их воззрения на жизнь более примитивны. Например, самым большим лакомством здесь считаются человеческие пальцы, поджаренные на сковороде. Причем лучшими считаются пальцы белого человека, сам не знаю почему. Пока у дьякона есть запас, он не вспомнит о тебе. Но как только запас кончится…

Обер-лейтенант ничего не ответил:

– А как насчет пальцев тех детей, которых вы закопали в джунглях, а, святой отец? – заорал он, не выдержав.

Священник улыбнулся:

– Милосердие иногда принимает очень странные формы, сын мой. Разве можно было оставлять их мучиться от того, что они не понимают, умирать подобно зверям в клетке…

В ангаре появились несколько негров без оружия, они начали открывать ворота ангара настежь.

– Сейчас приземлится самолет, на котором эти клетки доставят в Европу, – пояснил священник. – Просто удивительно, сколько готовы платить за братьев наших меньших некоторые богачи. Но вам так быстро не попасть в Европу, сын мой, не надейтесь. Когда увезут клетки, мы продолжим.

После этого священник сказал что-то на каком-то странном языке, видимо, одном из местных диалектов, дьякону. Дьякон ответил на том же языке, потом посмотрел на сидящего в клетке белого и плотоядно облизнулся. Потом они оба вышли из ангара, оставив только рабочих, которых прислали, чтобы погрузить клетки.

Произошедшее далее обер-лейтенант видел своими глазами…

Приземлившийся транспортный «Юнкерс» подрулил хвостом к ангару, чтобы опустить грузовую рампу и грузить клетки. Рампа не опускалась, а потом что-то произошло. Раздался дикий крик – и из бокового люка спиной вперед из самолета вылетел человек, безжизненно распластавшийся на африканской земле. Прежде чем носильщики-негры успели отреагировать, следом на землю вскочил человек в черной маске, тропической униформе и с легким штурмовым пулеметом в руках. Пошла вниз аппарель… а этот человек, не говоря ни слова, не пытаясь отдавать каких-либо команд, просто открыл огонь по оцепеневшим неграм-грузчикам. На таком расстоянии пулемет легко собрал свою кровавую жатву, человек стрелял как в кино, непрерывной очередью, поводя стволом. Негры повалились, как снопы под косой косца, а обер-лейтенант заорал «я свой», потому что укрыться от пуль он не мог и никаким другим способом дать о себе знать тоже. Это мог быть и не немец… форма точно не немецкая и не бурская… но это европеец, и обер-лейтенант счел, что может рассчитывать на помощь или хотя бы на человеческое отношение. В конце концов, если он им враг, пусть они расстреляют его, дав возможность умереть как человеку…

Не дожидаясь, пока аппарель опустится до конца, из самолета буквально выскочили два легких вооруженных автомобиля типа багги, на каждом из них было по два стрелка и одному автоматическому гранатомету – страшное оружие против африканских племен. Резко сдав назад, они вылетели на поле, там развернулись и разъехались по своим делам. От самолета бежали, исчезая в свете дня, солдаты, гремела канонада. Плотные, длинные очереди – так стреляют на подавление. При явном численном превосходстве противника. Потом к какофонии боя добавились глухие частные хлопки гранат автоматических гранатометов…

Аппарель пришла в открытое положение окончательно, открыв хорошо знакомое освещенное чрево «Юнкерса». На африканскую землю спустился высокий средних лет офицер в полной форме (парадной!) парашютно-десантных войск Рейхсвера.

Прогулочным шагом он шел мимо клеток с обезьянами, пока не подошел к клетке обер-лейтенанта. На его лице не было решительно никаких эмоций – как в жутковатом фильме про будущее, где не желающие воевать люди перепоручили войну роботам, в том числе боевым андроидам…

– Имя? Звание? Воинская часть?

– Клейнце, Адольф… – сказал сидящий в клетке голый человек, – обер-лейтенант имперского флота. Lehrkommando 700, точка базирования порт Любек.

Десантник скривился:

– Достаточно. Раш, освободите его. Одежду извольте найти сами, обер-лейтенант имперского флота.

– У меня тут… могут быть мои люди. Пленные.

– Этим займутся… – Десантник продолжил обход ангара.

Налет германских парашютистов на аэродром был просто разрушительным.

Вышка управления горела до сих пор, и рядом с ней горели грузовые машины, обер-лейтенант видел это, потому что сидел на аппарели «Юнкерса». Ударная группа парашютистов германских ВВС заканчивала зачистку объекта.

Обер-лейтенант знал, подсознательно чувствовал, что его людей уже нет в живых, но боялся поверить в это, в то, что он из-за глупости, из-за глупого желания освободить белых заложников угробил всю свою группу. Ненависть не давала ему свалиться без сознания от ранений на этом проклятом африканском солнце.

Облепив скоростные машины со всех сторон, к самолету подъехали десантники. С собой у них было два мешка. Обер-лейтенант сумел подняться с трапа, на котором сидел, чтобы взглянуть на мешки. В одном было тело дьякона Макумбы, в другом – этого священника.

– Где мои люди? – спросил обер-лейтенант у одного из десантников. – Здесь должны быть белые, мои люди. Военные моряки.

– Понятия не имею, папаша… – ответил молодой парашютист, – никаких белых, кроме тебя и этого ханурика, мы не видели…

– Еще и нас спрашивает, где его группа, козел земноводный… – довольно громко сказали за спиной.

Обер-лейтенант повернулся, чтобы врезать как следует нахалу, – но его руку без труда перехватили.

– Э, э! Прекратить!

Командовавший парашютистами (явно элитный взвод, отряд внедрения) офицер посмотрел на тела в мешках, удовлетворенно кивнул.

– Дело сделано. Уходим.

– У меня тут могут быть мои люди, – сказал обер-лейтенант, – пленные.

– Пленные? – переспросил парашютист, что было форменным издевательством и насмешкой. – Если бы они тут были, мои люди нашли бы их. Скорее всего, они остались в помеченном лагере. Забудьте, утром на лагерь сбросили вакуумную бомбу. Не самый худший погребальный костер, сударь…

Парашютист раздраженно махнул рукой:

– Что встали?! Быстро, быстро!

Через две недели на побережье нашли Валя и Суареса. В одиночку, без поддержки они прошли всю неконтролируемую территорию и вышли к побережью. С собой они принесли тело Ностица и рассказали о произошедшем в лагере бое. Они готовились к повторному штурму лагеря, когда упавшее на землю солнце выжгло весь лагерь дотла и осталось только отходить. Это позволило морским спецназовцам быть если и не победителями, то по крайней мере не посмешищем.

Никаких мер по поводу детей принято не было. По крайней мере никто из военных ничего не узнал про них.

19 июня 2014 года