стола – пузатый самовар. Его, словно корона, венчал китайский заварной чайник, разрисованный золотисто-красными драконами.

«Непростые люди, причем явно не лошадиные барышники. Банда?» – мелькнуло в голове, после чего я вежливо поздоровался со всеми, перекрестился на иконостас в углу и стал ждать, что мне скажут.

– Меня кличут Терентием Степановичем, – заговорил дед. – Я содержатель этого постоялого двора. Не по чину мне тебе представляться, но к Антипу Тимофеевичу отношусь с уважением, а значит, просьбу его постараюсь уважить. Чем могу помочь?

Сделав простое лицо, я чуть пожал плечами, потом сказал:

– Ну, если только мою лошадку как можно дороже продадите.

Дед залился мелким смехом, а остальные поддержали его, кто смешком, кто ухмылкой.

– Михаил нам сказал, что ты был старовером, да не сошелся с нынешней властью. Получил срок, а потом дернул с кичмана. Все так, обратник?

Перед тем как ответить, посмотрел на Дорохова, но тот отвел глаза в сторону.

– Да, я беглый или обратник, по-вашему, но это мое личное, а потому говорить об этом не желаю.

– Не желаешь, – повторил за мной Терентий Степанович. – Твое право, паря, вот только, не зная ничего о человеке, как ему можно помочь? Или тебе помощь не нужна?

– От помощи не откажусь, если та идет от доброго сердца, а ведь хорошего человека отказом обидеть недолго.

– Ишь как слова закрутил, – старик усмехнулся и покачал головой. – Молодец. Так сколько годков тебе, Егор, стукнуло?

– Девятнадцать.

– Грамоту ведаешь?

– И грамоту, и счет.

– Это хорошо. Мы тут торговое дело задумали, бумаги в городе выправляем, на что красная власть нам добро дала. Помещение нашли, да и в лавку хозяин тож имеется. Прохор Коромыслов. Хвалился, что все о торговле знает. Вот только подозреваю, что, зная все эти дела, воровать он будет не по чину, а значит, пригляд за ним нужен.

– Пригляд? Это про меня? – совершенно искренне удивился я. – Отколь мне такое доверие? Вы меня впервые увидели.

– Так по-разному смотреть можно. На мой взгляд, ты человечек очень даже непростой. Да не зыркай ты на Мишку глазами! Отец велел передать, он сделал. Мы помогаем тебе, ты нам, не сойдемся – иди на все четыре стороны. Держать не будем.

«Точно банда! Кровь на мне, да в тюрьме сидел. Для них лучше характеристики не сыщешь».

– Так я торгового ремесла не знаю.

– Для этого у нас Прохор есть, а ты при нем кладовщиком будешь. Товар по чести возьмешь и так же выдашь.

– Ну, ежели, если только так, – я хмыкнул как бы в сомнении. – Тогда от души стараться буду, Терентий Степанович. Не сомневайтесь.

– Значит, сговорились. В лавке главным будет Прохор, он же деньгам счет вести будет. За прилавком – Ленька. Твой однолеток, только шустер больно, – тут дед Терентий как-то странно хмыкнул. – Твоя задача одна: блюсти товар. Сколько получил, сколько отдал, все под запись. Список дам. Как только в лавку придешь, сразу по нему сверь, что и сколько из товара лежит, а потом сделай свою запись. Если что не так, никому не говори, мне скажешь. Понял, что от тебя требуется, Егор?

– Понял.

– Над лавкой есть комната свободная, жить там будешь. Насчет оплаты пока погодим, поработаешь с недельку-другую, тогда и будет о чем говорить. Как тебе такой расклад?

«Комнату дает. Денежку обещает. Привязать к себе хочешь? Выкуси! Ладно, дед, пока ты в силе, играем по твоим правилам».

– Благодарствую, Терентий Степанович за вашу заботу, – склонил я голову в коротком поклоне. – Вы меня знать не знали, а помогли в трудную минуту так, как близкие люди иной раз не помогут. Благодарю вас от всей души.

– Уважение в тебе есть – это хорошо, – на лице содержателя расплылась довольная улыбка, – поэтому скажу так: работой честной отблагодаришь да доверие оправдаешь, вот и будем мы с тобой в расчете.

Старый урка, понятное дело, мне не очень верил, но при этом старательно показывал мне свою доброту и расположение. Даже намекнул, что я тут человек чужой, никого не знаю, но если буду делать все правильно, то есть беречь хозяйское добро и стучать на своих коллег по работе, то он готов мне помочь устроиться в этой жизни.

Мое будущее рисовалось мне так: сначала ко мне пару недель будут присматриваться, а потом с ласковой улыбкой дед Терентий попросит им помочь в каком-нибудь «хорошем» деле. Например, постоять на стреме при налете на склад, а уже на следующий раз попытаются повязать меня кровью. Дело это не быстрое, прикинул я, а значит, у меня есть надежда забрать деньги за свою лошадку, заодно обвыкнусь, потрусь среди народа, а потом на поезд, и поминай – как звали! А будет возможность, так и кассу этого старого хрена тряхну! За мной не заржавеет!

После принятия на работу началось знакомство «с членами рабочего коллектива». Семена мне представили как торгового человека, который занимается закупкой товара и продуктов.

– Он же, Егор, будет тебе привозить товар в лавку и отдавать под запись.

– Понял.

– Это Кирьян, – указал на мужчину старый вор, который уже спрятал нож за голенищем сапога и теперь смотрел на меня. – Иногда он будет привозить товар.

Встретившись взглядом с Кирьяном, сразу понял, что это их штатный убийца. Взгляд холодный и пустой. Мне доводилось встречаться с такими людьми в прошлой жизни.

– Анастасия у нас здесь главная хозяйка, всем ведает. Про всех рассказал, а теперь можем и за стол садиться. Настя, распорядись.

– Сейчас все будет, – и женщина, вскочив с места, метнулась к двери.

Дальше для нас с Мишкой устроили торжественный ужин, где я, наверно, впервые за весь прошедший месяц наелся, как говорится, от пуза. Стол был простой, но обильный. Две большие глубокие миски, наполненные с горкой дымящейся тушеной картошкой с мясом, свежая зелень, домашний ноздреватый хлеб, порезанный ломтями, две бутылки самогона. За едой почти не говорили, перебрасывались в основном общими фразами и, что меня больше всего удивило: пили все в меру. Когда я отказался от самогона, больше предлагать не стали.

После того как со стола стали убирать, нас с Михаилом аккуратно выставили из избы, а чтобы мы не сильно скучали, отправили с нами Настасью. Сели мы вместе на завалинке, а женщина, усевшись, между нами, сразу засыпала нас вопросами. Что, где, откуда. В основном отвечал Мишка, но пришлось кое-что рассказать и мне.

К этому времени двор стал заполняться крестьянскими повозками, да и сумерки уже были близко. Шумные разговоры, ржанье лошадей, скрип колес наполнили двор. Вскоре Настасья встала.

– Извините, гости дорогие, идти мне