- Все это за счет фирмы?

- Да, - сказала Алла.

- А я?

- Но… Игорь… Валентинович никогда с нами не обедал, - растерялась Алла. - Очень редко.

- Я не Игорь Валентинович. Заказывайте одну порцию на меня.

Я решил, что мне не стоит заискивать перед подчиненными, сидеть без дела и ждать конца рабочего дня. Я попрощался со всеми и поехал домой. По пути купил в гастрономе пельмени, три длинных тепличных огурца, пакетик редиски и две бутылки пива. На стоянке поставил десятку рядом с нашим москвичом, присутствие которого говорило о том, что Серега на сегодня работу тоже закончил. Обычно утром, если ему предстояло развозить товар, он приезжал ко мне на стоянку на своей «мазде» или на такси, забирал москвич, ставил свою машину на его место, а вечером проделывал все в обратном порядке. Иногда после работы, когда на него находило лирическое настроение, он оставлял обе машины на моей стоянке, выпивал с охранниками и уезжал домой своим ходом или уходил пешком, если был не слишком пьян.

Он позвонил тотчас, как только я вошел в квартиру.

- Виделся с Симохой, все ему рассказал. Он попросил забить стрелку. Я позвонил этим братьям и назначил на завтра, на двенадцать. Тебе бы тоже не мешало подойти.

- А что ты им сказал? Типа, что с вами хочет поговорить наша крыша?

- Нет, конечно. Я сказал, что с ними хотят поговорить люди, которые нас финансируют.

- Скорее это мы Симоху финансируем.

- Ну, так принято говорить в таких случаях, чтобы было весомее.

- Ну и что, они поняли угрозу?

- Понять-то они, конечно поняли, - со вздохом сказал Серега. - Но, не испугались. Ты бы слышал, как они там хихикали!

- Ладно, завтра будет видно.

- И знаешь, еще что? Мне удалось узнать, что таким образом они кинули уже семерых.

- Как это? - удивился я.

- У них было семь недостроенных точек по городу. Все семь они продали по такой же схеме, как и в нашем случае. Везде фигурирует бедняга Галкин. Скорее всего, они все-таки оставят павильон нам, но завтра попросят доплату. Тысяч двести. Типа - пацаны, поймите, мы в накладе. Представляешь, пол лимона, плюс еще двести тысяч, и все по черному. Там можно многих прокормить. В том числе пару человек из мэрии и из областного правительства!

- Откуда мы возьмем деньги?!

- В том-то и дело. Ладно, до завтра. Может, Симоха что-нибудь выторгует.

Пока я готовил салат, позвонила Жанна. Она сказала, что постирала и погладила белье и хочет завести мне его прямо сейчас. Еще ей поручили забрать гитару.

Началось!

- Откуда ты знаешь мой телефон? - подозрительно спросил я.

- У Антона дома определитель номера. Он его еще в тот раз записал.

- Ты, надеюсь, придешь одна?

- Да, мы с ним поругались.

- Я собираюсь ужинать. На тебя пельмени варить?

- Вари, - не задумываясь сказала Жанна.

На смартфон позвонил Аркадий. Он спросил, куда складывать наличную выручку за три дня. Я поинтересовался, как они поступали при Игоре. Он ответил, что Игорь запирал ее в свой сейф, но сейф изъяли менты, поэтому Аркадий пока убирает деньги в свой сейф. Я сказал, чтобы он продолжал в том же духе. Позвонила Неля, спросила, как прошел рабочий день. Я ответил, что, вроде, все в порядке. Когда пельмени были готовы, а сил сдерживать свои голодные порывы уже не было, пришла Жанна. В одной руке она держала пакет с бельем, в другой - футляр со скрипкой. Мы сели кушать. Лопал, в основном, конечно, я, а Жанна просто клевала. Она пила пиво и смотрела на меня. Набив брюхо, я понял, что пиво здесь будет совсем не к месту, и достал водки. Жанна от водки отказалась. Она курила и пела песни, оказалось, что и на гитаре она тоже играет отменно. Я слушал ее, смотрел на стену осоловевшими глазами и нюхал дым. Она пела замечательно и грустно. Таких песен я еще не слышал. Откуда люди находят такие пронзительные слова?

- Ты наркоманка? - в лоб спросил я, когда она закончила петь.

- Нет, - покраснела она. - Почему ты решил?

- Вижу.

- Ничего ты не видишь.

Сказано это было как-то беззащитно. Наркоманы обычно отрицают все гораздо яростнее и непримиримей.

- Покажи вены.

- Я не наркоманка.

- Докажи.

Она скинула кофту, под которой оказался только бежевый лифчик.

- На, смотри, - она протянула мне руки.

Вены были чистые. Едва заметные нитки под розовой детской кожей.

- Ты в ноги колешься, - не успокаивался я. - Сейчас в руки только дураки уколы делают.

- Я не наркоманка, - Жанна уже не на шутку завелась, расстегнула джинсы, скинула их на пол и перешагнула. - На, смотри.

Я стал смотреть. У нее оказалась шикарная фигура. Ровные стройные ноги. Бежевые трусики. Не знаю, почему в переходе она показалась мне некрасивой? Я встал и прижал ее к себе. Мы начали целоваться.

Ее поцелуи были мягкими, теплыми и совсем детскими. Когда дело дошло до более откровенных и ласк, она неожиданно опустилась на колени, расстегнула мне ширинку и сделала такой высококачественный минет, что я орал, как сумасшедший, и чуть не выдернул клок волос из ее головы. Когда рот у нее освободился, она спросила:

- Тебе было хорошо?

- Еще как!

Мой ответ ее удовлетворил. Я застегнулся и сел на табурет. Когда ноги перестали дрожать, я спросил:

- У тебя месячные?

- Нет, - удивилась она. - Просто я люблю Антона и не хочу ему изменять.

«Боже, - подумал я. - Что творится в голове у этой девчонки?»

- Твой Антон - наркоман, - сообщил я.

- Ты опять?

- Точно. Я нашел в ведре шприц.

- Ты говоришь правду? - она расстроилась.

- Да.

Жанна заплакала.

- Он лечился. Говорил, что завязал. Уже пол года, - она всхлипнула. - Он мне врал!

- Мало того, в его гитаре я нашел пакет с порошком.

Теперь она испугалась.

- Это плохо.

- Чего ж хорошего?

- То-то я удивляюсь! Не ревнует, звонил раза три, сходи к нему, сходи к нему! Забери мое весло, забери мое весло, только будь с ним осторожней! Теперь понятно! Что с этой рухлядью осторожничать? Ей сто лет, - она пнула гитару, потом разрыдалась пуще прежнего.

- Теперь я не смогу ему верить, - между всхлипами произнесла она. - А у тебя могут быть большие неприятности. Он еще тот псих!

- Я его не боюсь.

- У него есть дружки. А мне что делать?