Пока Ма Вэньбинь критиковал Чжэн Чжуна, он использовал достаточно жесткие формулировки, хотя на лице его все время сохранялась легкая улыбка. Такая у него имелась особенность. Ростом Ма Вэньбинь был невысок, примерно метр шестьдесят. Во время выступлений, когда появлялась необходимость встать за трибуну перед микрофоном, при смене докладчиков всегда возникала проблема с тем, чтобы подогнать высоту микрофона под его рост. Как только очередь выступления доходила до мэра, кто-то из техперсонала быстро устремлялся к микрофону отрегулировать нужную высоту. Низенький, худощавый, в очках с позолоченной оправой, он напоминал изнеженного кабинетного ученого. Говорил он негромко, предваряя и заканчивая фразу улыбкой. Однако громкий голос — еще не самое главное. Если другие в разговоре ограничивались каким-то одним доводом, то он строил из своих доводов целую пирамиду. Хорошо, если речь шла о чем-то приятном, но если о плохом, то на критикуемом не оставалось живого места. Добавим также, что при упоминании чиновников и их постов тихий голос Ма Вэньбиня вдруг начинал резко повышаться. у него всегда имелась четкая позиция: кого продвинуть, а кого уволить. и если он собирался кого-то продвинуть, то никто не осмеливался ему перечить. на одно возражение он выстраивал несколько своих доводов, так что переспорить его было невозможно, последнее слово оставалось за ним. Подобным образом обстояли дела, если он собирался кого-то уволить. Поэтому чиновники всех уровней, начиная от городских и заканчивая уездными, его побаивались. Критикуя Чжэн Чжуна, Ма Вэньбинь действовал в своей обычной манере: поругает — улыбнется, так что Чэн Чжуна несколько раз прошибал холодный пот. Нельзя сказать, что Чжэн Чжун так реагировал из-за страха перед Ма Вэньбинем, просто в проникновенных словах последнего ощущалась железная логика. в плане общей эрудиции он намного превосходил Чжэн Чжуна. Ведь в чем между ними была разница? Как раз в этом. Почему этот человек стал мэром, а сам он — только начальником уезда? Тут не имелось никакой другой причины, кроме разного уровня эрудиции. Когда Ма Вэньбинь закончил разнос Чжэн Чжуна, тот с готовностью затараторил:

— Мэр Ма, Вы правы. Признаю́, что смотрел на эту проблему упрощенно, не увидел истинный размер инцидента, признаю́, что у меня отсутствует целостный подход и политическое видение, признаю́, что не принял во внимание текущий период. По возвращении я напишу Вам объяснительную.

Ма Вэньбинь с улыбкой махнул рукой:

— В этом нет необходимости. Признал, и хорошо.

Прервавшись, он добавил:

— Иногда я размышляю над некоторыми древними выражениями, которые прошли проверку временем и содержат очень глубокий смысл. Например: «Даже плотина в тысячу ли может разрушиться от маленького муравейника», или: «Искру туши до пожара», или вот еще: «Из-за малого можно потерять большое». Одним словом, тут везде идет речь о малом. Очень многие терпят фиаско, оступаясь не на чем-то большом, а на малом, то есть пренебрегая тем скрытым смыслом, который находится в малом.

Чжэн Чжун послушно кивнул:

— Я как раз из-за малого упустил большое, не увидел в малом скрытого смысла.

— Есть еще такое выражение: «Старик потерял лошадь, как знать, что это сулит?». в этот раз оступился, но, может быть, правильно сделанные выводы в последующем станут толчком вперед.

— Как только я вернусь в уезд, незамедлительно все сделаю по новой и еще раз поговорю с той женщиной.

Ма Вэньбинь, улыбнувшись, пожурил Чжэн Чжуна:

— Ты горазд на крайние меры, но так ты только разозлишь тигра, тут для успеха не скорость важна.

Хлопнув по подлокотнику кресла, он добавил:

— Учитывая, что до открытия съезда осталось девять дней, я должен лично встретиться с противником. Когда вернешься в уезд, скажи этой женщине, что я приглашаю ее отобедать.

Понимая, что мэр собирается пригласить на обед эту деревенскую особу из-за его промахов в работе, Чжэн Чжун несколько смутился:

— Господин Ма, это из-за меня на вашу голову свалились все эти несчастья.

— Встречи с народом входят и в мою работу, — отмахнулся Ма Вэньбинь. — К тому же за три года на посту мэра мне еще не доводилось общаться с Сяо Байцай, или Пань Цзиньлянь, или, как ты ее только что назвал, Доу Э — В общем, с эдаким монстром-нэчжа[19]. в этом смысле и я неправ, ведь с моей стороны это называется бюрократией.

Заметив, что Ма Вэньбинь сменил гнев на милость, Чжэн Чжун тоже поспешил пошутить:

— Вот только в пьесах и Сяо Байцай, и Пань Цзиньлянь, и Доу Э — все сплошь замужние молодые прелестницы, а мы тут имеем дело с поседевшей старухой.

Когда дошло до приглашения Ли Сюэлянь на обед с мэром Ма Вэньбинем, последний из-за выбора ресторана снова раскритиковал начальника секретариата городского правительства и начальника уезда Чжэн Чжуна. Обычно Ма Вэньбинь приглашал своих гостей в три места: если приезжало начальство из провинций или коллеги из других городов, их встречали в ведомственной гостинице; если приезжали зарубежные инвесторы, то их вели в отель «Роскошь»; а если предполагалась встреча с бывшими приятелями-одноклассниками, то банкет с блюдами из ведомственной гостиницы перемещали на дом. Начальник секретариата рассудил, что поскольку мэр приглашал жительницу села, то обед с ней должен быть отнесен к категории протокольных. Поэтому банкет был заказан в ведомственной гостинице, куда и собирались доставить Ли Сюэлянь. Когда об этом доложили Ма Вэньбиню, тот нахмурился:

— Я разве не объяснял, что значит правильное отношение к народу? По организации обеда об этом можно явно судить. Кто кого удостаивает чести своим визитом, вы — народ или народ — вас?

Подчиненный тотчас понял свой промах:

— Да, да, да. Это нам нужно поехать в уезд.

Выйдя из кабинета Ма Вэньбиня, он тотчас позвонил начальнику уезда Чжэн Чжуну. Тот договорился с банкетом в уездном ресторанно-развлекательном комплексе «Рай на краю света». Именно там находился самый высококлассный ресторан их уезда. Хотя сам уезд находился в глубине Китая, среди блюд «Рая» присутствовали морские деликатесы со всех уголков земного шара. Когда мэр Ма Вэньбинь приезжал с инспекцией в этот уезд, то банкет всегда устраивали в «Раю на краю света». Поэтому сейчас выбор снова упал на это место. Чжэн Чжун доложил об этом начальнику секретариата, тот — Ма Вэньбиню. Но Ма Вэньбинь нахмурился снова:

— Разве я не говорил, что по одной детали судят обо всем предмете? Неужели так сложно следовать этому правилу? Если вы приглашаете на обед кого-то из народа и ведете его в «Рай на краю света», то человек еще до начала банкета из-за шикарной обстановки и деликатесов впадет в транс. Ведь эта женщина подумает, что вы каждый день так питаетесь, это разозлит ее еще больше, и что мы потом будем с ней делать? Если я попросил организовать обед, то нельзя ли найти такое место, чтобы человек чувствовал там себя свободно и непринужденно? Может, поехать прямо к ней в село, найти там какой-нибудь домашний ресторанчик, заказать на каждого по три-пять лепешек да по тарелке горячей бараньей похлебки? Все наедятся от души и проникнутся друг к другу симпатией.