class="p1">– Говори, – Почаева облокотилась плечом на стену, придерживая чуть открытую дверь. Затем неожиданно прикрыла глаза и как-то странно дёрнула головой. Матвей бросился к ней и распахнул дверь, подхватывая еле держащуюся на ногах женщину. Господи, какая она худая, будто и не ест совсем. Он поднял Алису на руки, оглянулся и шагнул вглубь квартиры. Кухня, длинный коридор, несколько дверей. Матвей шёл по коридору, мельком осматривая комнаты. А вот и спальня. Аккуратно убранная постель, небольшой столик с зеркалом, шкаф-купе с цветочным узором на широких панелях. Он положил Алису на кровать, снял куртку и присел рядом с женщиной.

– Алис, Алиса, открой глаза. – Он мягко отвёл светлые волосы с бледного лица. Затем приподнял ладонями голову и большими пальцами провёл по щекам.

Почаева зажмурилась и тихо прошептала:

– Тебе лучше уйти, Матвей. Это просто невыносимо смотреть на тебя, видеть Илью и понимать, что ты не он. Уходи, я прошу тебя.

Матвей перевёл руку вверх и осторожно провёл ладонью по растрёпанным волосам. Затем склонился над лежащей с закрытыми глазами Алисой и прошептал:

– А ты не открывай глаза, Алиса, отпусти себя, хотя бы на один час, на одну ночь, попробуй забыть о боли и потере. Вспомни о том, что ты молодая, красивая, умная... желанная... что он любил тебя... очень любил... – Алиса качнула головой, сильно зажмурилась, а из-под век потекли частые слёзы. – Я выключу свет, чтобы ты ни на секунду не сомневалась в его любви.

Он встал, разулся и быстро прошёл по квартире, выключая все источники яркого света, вернулся в комнату и снова сел рядом с плачущей женщиной. Алиса медленно повернулась на бок и тихо прошептала:

– Обними меня, пожалуйста, пусть хотя бы одну ночь я смогу вспомнить его и то, что я просто женщина, слабая женщина...

Матвей слегка улыбнулся и склонился над Алисой. Слабая... Сильная, несгибаемая, умная, умеющая постоять за себя и защитить других. Друг, профессионал, красавица. Умеющая любить и жаждущая любви. Женщина, просто женщина...

Уже глубокой ночью, когда уставшая Алиса прошептала «позволь мне отдохнуть, пожалуйста» и тут же уснула, прижимаясь к нему узкой спинкой, Матвей вдруг понял, что ехал сюда не за этим. Он хотел извиниться, поговорить, успокоить, а сам неожиданно для себя совершил поступок, совершенно для него не свойственный. Нет, он не был скромным мальчиком, и не стеснялся брать то, что ему предлагали. Благо он выглядел старше своих двадцати и был довольно привлекательным молодым человеком. Но он впервые заботился не о себе, сегодня ночью он думал только о женщине, о её чувствах и ощущениях, он сдерживал себя, чтобы Алиса могла насладиться близостью, забыться, вспомнить о том, каково это быть любимой. Просто быть. Быть живой. И он получил незабываемый жизненный урок. Ни одна женщина, что была в его жизни до этой ночи, ни одна встреча не принесли ему такого удовлетворения и удовольствия. И он понял, почему отец всегда говорил ему о том, что важно думать не только о себе, но и постараться доставить удовольствие другому. Матвей улыбнулся, крепко прижал Алису к себе и провалился в спокойный сон. Что будет утром, он не знал, но это уже будет другой день.

Глава 16

Матвей открыл глаза, посмотрел на окно, за которым серело пасмурное мартовское утро и выдохнул. В постели он лежал один – Алисы рядом не было. Утром всё случившееся вечером и ночью почему-то воспринималось несколько иначе. Нет, Воскобойников ни о чём не жалел, прошлое всё равно никому не дано изменить, но только вспоминая тихий шёпот и женские стоны, он неожиданно почувствовал... вину. И не перед Алисой, а перед...

– Матвей, доброе утро, – раздался голос из коридора. – Вставай, студент, завтрак готов, поговорить надо.

Он быстро поднялся, вышел из комнаты, совершенно не стесняясь своей наготы, принял душ и натянул джинсы и свитер. На кухонном окне, поджав под себя ногу, сидела Почаева и маленькими глоточками пила кофе. На столе были разложены тарелки с оладьями, сметаной и мёдом, салфетки и приборы. Алиса внимательно осмотрела молодого человека и улыбнулась.

– Садись, поешь. Мёда со сметаной хватит или варенье предложить? Извини, но ничего мясного у меня нет, холодильник я практически освободила. – Она с улыбкой смотрела на жующего парня и всё так же внимательно рассматривала его, будто хотела запомнить это серое утро.

Матвей быстро умял предложенное угощение, сделал первый глоток крепкого кофе и замер, услышав тихий голос:

– А кто такая Лидочка, Матвей?

Он медленно поднял глаза и хрипло ответил:

– Моя двоюродная сестра. А ты откуда знаешь её имя?

– Ты сегодня утром назвал меня Лидочкой, парень. Вот мне и стало интересно, кто же эта девушка, что снится нашему Казанове? – Воскобойников аккуратно поставил чашку на стол и опустил голову. Вот и стало понятно, перед кем он чувствует вину. – Расскажи мне всё, Матвей, и мы вместе решим эту проблему. Мы с тобой уже столько вопросов решили, а вдруг и тут наш тандем сработает.

– Не сработает, Алис. Дело в том, что мы с Лидой родственники, поэтому наши отношения не могут быть близкими по определению.

– Ну это как посмотреть. Двоюродные... это родственники не первой родственной линии, так что можно попробовать. А для начала пей свой кофе и рассказывай. Всё. От состава вашей семьи до ваших родственных пока ещё отношений.

И Матвей начал свой рассказ. Алиса сползла с подоконника, налила себе ещё кофе и села за стол напротив. Она задумчиво теребила волосы и иногда прищуривалась. Когда Воскобойников умолк, Алиса побарабанила пальцами по столу и спросила:

– Исходя из твоего рассказа, я правильно поняла, что у вас Лидой общих родственников только бабушка по линии матери, так?

– Да, это так, но ты же понимаешь, что наше с ней близкое родство делает наши отношения и наш брак невозможным.

– Это кто тебе такое сказал?

Матвей удивлённо посмотрел на врача и неуверенно пожал плечами:

– Но, Алис, достаточно вспомнить царскую семью и всё.

Почаева хмыкнула и заметила:

– А ты не дурак, ишь хватил! Себя с Николаем сравнивает. Матвей, это были династические браки «между своими», которые заключались в течении столетий. Там такого накопилось за все эти года и десятилетия, что болезнь Алексея Романова ещё цветочки. Да и о любви там редко когда говорилось. Такие браки заключались из политических