предложил он, и Наташа почувствовала, как почва начала уходить из-под ног, словно всё вернулось на круги своя и от плохого самочувствия не осталось и следа. Антон нежно сжимал её талию и слегка поглаживал полуобнажённую спину.– Ты такая красивая в этом платье, я просто схожу с ума, – это было сказано искренне.

С каждым разом Антону приходилось себя сдерживать, чтобы не поддаться влечению, которое у него снова начало просыпаться. Он не узнавал себя и был готов на предательство босса, чтобы не расставаться с лакомым кусочком, как он называл Наташу.

– Поверишь, нет? Но со мной такого давно не было, – совсем честно признался он Наташе и, коснувшись её шеи губами, встретился взглядом с Тэллем, который не сводил глаз с выреза платья на спине девушки. Оно так и выставляло напоказ прекрасно слаженное тело. Тэлль понимал, чары сияющей стали действовать на Антона, и скоро он перестанет себя контролировать. Слишком долго он не хочет отпускать её от себя, слишком долго. Но, чем слаще плод, тем больше хочется съесть его без остатка, но я потерплю, осталось немного.

Антон, глядя в глаза Тэллю, ещё раз поцеловал Наташу, на этот раз в плечо и, улыбаясь, подмигнул ему.

6

Машина Журавлёва неслась сквозь тёмные улицы города, водитель спросил, куда нужно ехать.

– Я пьяный и дома в таком виде не появлюсь, давай на дачу, пробормотал Журавлев, – потом ещё что-то сказал неразборчиво и задремал.

Маша устало закрыла глаза, совсем не хотелось отпускать его от себя. Она знала, что Борис для неё стал чем-то более важным, чем просто начальником. Их многое связывало, гораздо больше, чем Бориса и его жену, рассуждала она и была уверена в этом. Что у них общего, только сын и чувство долга. Маша посмотрела на задремавшего Журавлёва, который склонил голову ей на плечо доверчиво и как-то совсем по-домашнему. К горлу подкатил комок, и Маша заплакала. Почти беззвучно тёплые слезы катились по щекам, и чем больше она понимала, что всё-таки влюбилась, тем горче становилось ей.

– Машуля, – тихо позвал её Борис, – ты что плачешь?

– Нет, – это просто дождь…

– Какой дождь, мы же в машине? – он посмотрел на неё и от его взгляда, Маша совсем расплакалась.

– Я устала и хочу домой, отвези меня домой, Боря, я не могу, что-то мне совсем хреново.

– Да ты сама на себя не похожа, – он вмиг протрезвел, – я тебя такой никогда не видел.

– Иногда из робота я превращаюсь в человека.

Борис отвёл глаза в сторону и, закусив губы, прижал девушку к своей груди. Бедная девочка, я полный идиот, так поступаю с ней, а она, наверняка, в глубине души ждёт от меня большего. Он ласково погладил её по волосам, чувствуя, что она успокаивается, как ребёнок от его прикосновений. Он подумал почему-то о сыне Саше, и в груди больно защемило. Бывают же в жизни такие идиоты, одну заставил плакать навзрыд, другая дома ждёт, с досадой подумал он. А ведь Ира раньше была куда лучше Маши, просто что-то с ней случилось, и мы стали не понимать друг друга, ее интересуют только магазины и разговоры о шмотках, мне стало просто скучно с ней. Если бы только все вернулось в те времена, когда мы вместе строили наш бизнес, когда шагали рука об руку. Тогда было всё замечательно. Может, в Маше я пытаюсь найти ту самую Ирочку, которую когда-то полюбил. Журавлёв ощущал себя между двух огней и то ли от этих мыслей, то ли от выпитого, голова начала просто разламываться.

– Ну, что ты как? – спросил он немного успокоившуюся Машу.

– Мне кажется, я люблю тебя Журавлёв, – серьёзно ответила она, – но я не собираюсь женить тебя на себе, даже не рассчитывай, просто буду любить тебя тайно, и об этом будем знать только я и ты. Я ни на что не претендую…

Вместо ответа он прервал её поцелуем и почувствовал, как она вся задрожала в его объятиях. Оторвавшись от неё, Журавлев долго не отрывал глаз от Маши и потом ни слова не говоря, отвернулся к окну.

– Ты поедешь домой? – спросил он немного, как показалось Маше обиженно.

– Да, отвези меня домой, я хочу побыть одна, – ответила девушка. Борис слышал в её голосе совершенно другое, я поеду с тобой, возьми меня и никогда не отпускай, может, ему просто хотелось слышать это. – Если конечно ты просишь меня, как начальник…

– Нет, глупая, я просил тебя, как мужчина, которой ты очень нравишься. Я не потерял из-за тебя голову, но с тобой мне хорошо и спокойно, словно я дома.

– А дома, что всё по-другому? – язвительно спросила она, не боясь обидеть Бориса.

– К сожалению, да, – горько констатировал он.

– Тебе очень будет плохо, если ты один поедешь на дачу? – Маша очень хотела остаться с ним, но что-то внутри неё восставало против этого, что она сама не могла понять, но всегда слушалась своего внутреннего голоса.

– Ты задаёшь провокационные вопросы.

– Действительно, – растерянно пробормотала Маша, – а может ты ко мне?

– Увидимся в офисе, – он ласково погладил её по щеке, – до завтра… тебя проводить?

– Нет. Пока, – Маша поцеловала его в губы и, выйдя из машины, обернулась, помахав ему рукой.

7

В комнате стало прохладно, и Наташа, съёжившись, прижалась к Антону, на мгновение ей показалось, что он не спит, так напряглось его тело, словно он чего-то ждал.

– Ты не спишь? – тихо спросила она, но ответа не последовало. Она приподнялась на локтях и посмотрела на Антона. В какой-то момент она чуть было не закричала, захлебнувшись воплем, его глаза были открыты, в них отражалась луна, и они были от этого такими страшными, как у мертвеца.

Наташа отпрянула от него, но почувствовала, что не может пошевелиться. Он обнял её холодными цепкими руками и, повернувшись, посмотрел в перепуганные глаза девушки. Его губы шевелились, но она ничего не могла понять, это был он – человек давно не приходивший в её сны с глазами, отражающими свет, словно налитыми ртутью. Он сжимал её все крепче и, наконец, вырвавшись, Наташа отскочила прочь, выбежав в коридор.

Она бежала и не могла понять, что происходит, сон это или явь. Впереди в конце коридора стояло большое зеркало, она неслась прямо на него и, с разбегу врезавшись, ощутила, как время остановило свой бег.

Словно в холодной мути, Наташа плыла куда-то, то ли вверх, то ли вниз, а за спиной слышала, как кто-то пытается проникнуть вслед за ней… Ударившись обо что-то мягкое, она упала на ворох из сухих листьев, в ноздри ударил запах сырости осеннего леса и лёгкий дымок костра…

Открыв глаза, она поняла, что всё ей приснилось, и это был лишь сон. С некоторых пор она стала относиться к таким снам с осторожностью, они приходили, словно предупреждая об опасности. В комнате она была одна, Антон уже давно проснулся и наверняка не стал её будить. Наташа набросила на голое тело халат и направилась в столовую, она не заметила, что на чистых простынях несколько пожухлых травинок и мусор, всё, что можно принести на ступнях, гуляя по осеннему лесу. Если бы она это увидела, то ужаснулась.

Антон был в кабинете и с кем-то разговаривал по телефону. Дверь была чуть приоткрыта, и Наташа слышала всё, о чём он говорил:

– …Я понимаю, но… ещё немного и всё будет, как мы решили… никого я не обманываю… я пытался, но впервые ничего не могу с собой поделать, говорю честно, так как мы не просто партнёры. Да она пока не знает… не знаю, как получилось. Причём здесь ребёнок, Аркадий Иосифович?.. Есть думаете, разница… вы точно подумали, могут возникнуть проблемы… всё, я перезвоню. – Он обернулся к вошедшей Наташе.– А проснулась?

– И давно, – она пристально посмотрела на него, – плохой сон приснился, очень плохой.

– Что опять кошмары, как раньше? – озабоченно