Детектив скользнула по нему взглядом, но ничего не сказала, продолжая держать за руку Щукина.

— В медицине "отрицает" — это когда нет явных клинических проявлений либо видимых последствий. Но проводящий опрос врач не может засвидетельствовать либо опровергнуть утверждения опрашиваемого на личном уровне. Как правило, вопросы сопутствующей побочки, — доброжелательно пояснил русский. — К основному заболеванию постольку-поскольку.

— Ты вот совсем недавно зарегистрировал у Дьёрка официальное заявление. Опираясь на него, сам Сэм, да и его отдел, раскрутят пару очень интересных тем в рамках подведомственности, — теперь пальцы женщины буквально впивались в кожу визитёра. — Всё бы ничего, разное бывает. — Коп выдержала многозначительную паузу. — Но что, никто в том отделе, включая Сэма, тебе ничего не предложил? В в качестве компенсации?

— В каком смысле?! — теперь русский выглядел по-настоящему удивлённым. — Какая компенсация? За что?! На свидание не звали, жениться тоже никто не обещал. Случился откровенно криминальный инцидент, я его и имел в виду, когда говорил о личных проблемах… Ну да, этот ваш Дьёрк отчего-то очень хотел от меня это заявление получить, ещё — боялся, что я его не напишу. Но Джордан, ау! При чём тут ты и твой отдел?! У вас что, в полиции битва между самими вами?! Вместо того, чтобы бороться с преступностью?!

Щукин удивлённо наклонил голову к плечу.

— Продолжай. — Коп выглядела задумчиво.

— Упс. Вот это да… Заявляю со всей ответственностью: никаких предложений от твоих коллег по дискредитации, введению тебя в заблуждение либо вообще связанных с тобой я НЕ ПОЛУЧАЛ. Есть разве что одна догадка, но она к тебе никаким местом… Кстати, я тебя и увидел-то впервые только что! До этого о твоём существовании даже не подозревал!

— Что за догадка? По Дьёрку?

Хван, глядя на происходящее со стороны, отметил, что ему уже интересно наблюдать за мимикой этой стервы. Его имевший место страх постепенно улетучивался, уступая место любопытству.

Или ему нравятся её глаза?!

Поймав себя на последней мысли, кореец удивлённо отвесил нижнюю челюсть и на какое-то время ушёл в себя.

— Ну, я тогда подумал, что моё заявление даст полиции возможность списать какую-то часть денег на негласный аппарат, — пояснил Щукин. — Этот ваш Дьёрк имел такой вид, словно сдал сложный тест или прошёл какой-то экзамен. В общем, считал, что он меня облапошил и что-то на этом поимеет — читалось по его лицу. Мне это показалось занятным.

— Мне сейчас это всё кажется ещё более занятным, — женщина смотрела на русского очень странно. — Ты действительно такая чистая монета, которой представляешься? Или всё же считаешь себя сильно умным?

От ДжоЧже не укрылось, что руку нового товарища бабища отпускать и не думала.

Впрочем, кажется, Щукина это нисколько не парило.

А ведь самому корейцу и в голову не пришло, что его новый знакомый может быть как-то связан с полицией. Это бы объясняло, кстати, его такое наплевательское отношение к загрузке нелицензированного софта из собственной квартиры.

Стоп. Он реально втыкал в момент встречи, одернул себя ДжоЧже. Отбрасывал копыта. И ему вполне логично было тогда пофиг на какие-то там юридические последствия: если жить из-за травмы тебе осталось меньше суток, проблемы с законом волнуют несильно.

Просто у Щукина, как оказалось, реально есть какое-то фундаментальное медицинское образование. По крайней мере, в части теории.

— А практика в хирургии щ-щас и на хрен никому не нужна, не в средние века живём, — невпопад выдал кореец вслух, увлекшись собственными мыслями. — Роботы на что…

— Теперь я начинаю беспокоиться всерьёз, — озадаченно ответил стерве Щукин. — Ну и в чём же подвох?! Имело место уголовное преступление. Потерпевший написал заявление. Я что-то не понимаю, чего ты прицепилась?!

— На Молний тебе плевать? Смелый? — полицейская померилась какое-то время с собеседником взглядами, не забывая глядеть на их руки.

— Не понял. — Русский казался теперь встревоженным и искренним. — Дьёрк же должен будет с ними разобраться, нет? Ты как будто намекаешь, что мне всё равно что-то угрожает? Именно из-за этого обращения в полицию?

— Из-за фиксации в полиции твоих претензий в адрес Молний, — подтвердила стерва. — Или ты бессмертный? Ты правда не опасаешься, что они придут к тебе предъявлять? А ведь они придут, обязательно.

— Эй, стоп-стоп-стоп! Ну да, я заявил, — недоучившийся доктор принялся торопливо размышлять вслух. — Как ты говоришь, эти Молнии действительно могут попытаться прийти ко мне с претензиями… Но ведь всем же будет ясно, случись со мной что, кто в этом виноват? — Щукин был растерян. — В этом участке лежит моё собственноручное заявление! — он постучал свободной рукой по крышке стола. — Они же после такого… Полиция же обо всём знает?!

Повисла неловкая пауза.

Детектив с интересом разглядывала своего собеседника, словно неведомое насекомое.

Хван отстраненно подумал, что и на Молний можно найти противовес. Другое дело, что не в европейском квартале. Но об этом будет смысл думать только после того, как окончится их общение со сукой Лоу — чтобы не загадывать заранее. И не сглазить.

— М-да. Пожалуй, такого не изобразишь, — подвела итог собственным размышлениям детектив.

Отпуская руку Щукина, поднимаясь, соединяя обе ладони за своей спиной и начиная прохаживаться вдоль стола.

— А что приложуха говорит? — ДжоЧже, вернув себе способность мыслить здраво, рассудил, что больше ему ничего не угрожает.

По крайней мере, здесь и сейчас: между русским и сукой намечались дела гораздо интереснее, чем скучный и законопослушный кореец.

Ну, почти законопослушный. Не пойман — не вор. А его пока никто ни на чём не ловил.

— Ожил? — вяло отреагировала коп. — Приложуха в норме. Типа, святая правда и чистая монета. Прямо вопрос ребром…

— Что за ребро? — оживился Щукин.

— Что за вопрос? — Хван с интересом впился взглядом в задницу Лоу.

Благо, последняя подошла к панорамному окну, сейчас стояла спиной, а штаны сидели на ней плотно.

— Что с вами делать.

— Так. У меня встречный вопрос: кто нам мешает вернуться к цели моего визита? Или что? — русский выглядел донельзя деловым.

— Тоже верно. — Бабища вынырнула из каких-то размышлений, покачалось на носках ботинок, имевших высокий каблук, и вернулась за стол. — Хм. А ведь ты хитрожоп, — констатировала она, занимая свой стул. — Ведь зацепил, сволочь.

— И в мыслях не держал, — добросовестно покачал головой Щукин. — Ни с какого ракурса. Клянусь. Можешь меня опять за руку полапать.

— Ещё надо понять, кто в этой комнате большая сволочь, — окончательно осмелел Хван. — Пардон. Нервное. Это не я сказал, это мой язык сам ляпнул.